Хочу развить начатую тов. brab тему. С тех пор, как примерно с год назад я прочёл его рассказ о невероятном полёте над заснеженными степями Оренбуржья на легендарных воздушных колесницах Ми-8 и Ан-2, во мне накрепко засело желание самому совершить нечто подобное. Ведь для любого авиалюбителя тот же Ан-2 – эпическая машина, и полетать на нём – дело чести. Проблема, однако, в том, что ныне проще сыскать иголку в стоге сена, чем Ан-2 в расписании какой бы то ни было российской авиакомпании, а разные суррогатные варианты с ДОСААФом в расчёт не берём, как недостойные настоящего авиафаната. Насколько мне известно, по эту сторону Уральских гор осталась только одна – «Оренбуржье», после того, как несколько лет назад прекратило обслуживание местных линий Костромское авиапредприятие. Наверное, есть какие-то небольшие авиаперевозчики в Сибири и на Дальнем Востоке, но лететь туда только ради полёта на Ан-2 очень накладно.
К путешествию подготовились загодя. Билеты и бронь гостиницы были у нас на руках уже в октябре-ноябре 2016 года – за 4 месяца до поездки. Правда, если ув.
brab летел сложным маршрутом из Оренбурга через Орск в Адамовку и Кваркено, то я решил выбрать путь попроще. Во-первых, что там делать, в кваркенах-адамовках? Музеев и театров там нет, развалин тоже, если только развалин местных предприятий животноводства. Во-вторых, в отличие от прежних лет, вернуться в тот же день было нельзя, а это значит, что надо было искать какой-то ночлег. Мне этим заниматься не хотелось. Да и ночевать в этой глуши – тоже. А самое главное, как оказалось, «Оренбуржье» тоже практически совсем свернуло свою местную маршрутную сеть, и в наличии остался только рейс Оренбург – Орск, на котором прежние Л-410 заменили на Ан-2. Это нам полностью подходило, так как позволяло поездить на Ан-2 по цивилизованным местам, заодно осмотрев их, там же переночевать, а на другой день вернуться обратно, не устраивая себе суточного родео в салоне, чего греха таить, не самого комфортабельного аэроплана в мире. Тем паче, зимой.
Маршрут у нас составился такой. 10 марта Москва (Шереметьево) – Оренбург «Нордвиндом» за 7069 р., 11 марта Оренбург – Орск на Ан-2 «Оренбуржья» за 1770 р., и 12 марта через Домодедово домой «Саратовскими авиалиниями» за 13000 р. на «Эмбраере». Последняя цифра вызывает законное негодование этими бесчеловечными нулями, особенно если её сравнить с тарифом «Северного ветра» – при почти одинаковом расстоянии – почти вдвое дороже. Итого 21839 р.
Весна в Москве в этом году ранняя, и день отлёта выдался тёплым и солнечным, хотя и немного ветреным. Юля отправилась в Шереметьево ещё днём из Химок на автобусе, а мне, чтобы успеть с работы в аэропорт, не отпрашиваясь у начальства, пришлось купить билет на аэроэкспресс. Если приобретать его на сайте «Аэроэкспресса», как я и сделал, не только экономишь 80 р. и лист бумаги (думаем об экологии), но и не нужно потом с этой бумажкой шататься по всей Москве, достаточно скачать свой билет на телефон из интернета. По прибытии в аэропорт просто прикладываешь экран телефона с изображением QR-кода билета к считывающему устройству терминала и всё!
Между прочим, по пути в Шереметьево я видел на запасных путях Савёловского вокзала два новых состава аэроэкспресса. Красивые, двухэтажные, с похожими на пулю локомотивами – ничего общего со старыми поездами, кроме окраски.
Уже пройдя регистрацию и досмотр, мы узнали, что наш рейс 729 до Оренбурга задержан на 25 минут, до 20.50 «в связи с поздним прибытием самолёта». Ну ладно, полчаса – немного, а торопиться нам особо и некуда – стыковочный рейс до Орска только утром, в 9.30, а ждать его всё равно в аэропорту, куда ещё ночью деваться?
Правда, из-за этой задержки мы чуть не опоздали на самолёт. Никаких новых вводных в течение этого времени слышно не было, уже, по всем расчётам, подошло новое время посадки, а её саму упорно не объявляли. До вылета оставалось уже 30 минут, когда я, почуяв неладное, попросил Юлю сходить к нашему выходу (его тоже тем временем поменяли) и разведать обстановку.
Вернулась она минут через пять чуть не бегом и, смешно ругаясь в адрес местных диспетчеров, и потащила меня за собой.
- Представляешь, там весь самолёт уже сел! Хорошо, изнутри вышел мальчик и спросил, кто ещё на Оренбург.
Действительно, хотя на табло у выхода значилась посадка на наш рейс, за стойкой не было ни души. Сотрудники за соседней стойкой на наш вопрос «куда, собственно?», махнули рукой на дверь и сказали, чтобы мы сами шли туда. Внутри сидел тот самый мальчик, видимо, ожидая опоздавших пассажиров.
Я, вообще-то, думал, что даже в случае задержки рейса всё равно должны объявлять о начале посадки в соответствии с новым временем вылета, а заодно и искать опаздывающих пассажиров. В ожидании вылета каждые пять минут слышишь подобные объявления. Но про нас почему-то забыли. Вот урок на будущее – в случае задержки рейса надо сидеть у своего выхода.
Нам и ещё парочке таких же раззяв подали микроавтобус и повезли к самолёту. У трапа уже, естественно, никого не было, хорошо хоть сам трап вместе с самолётом ещё были здесь. Водитель микрика попался душевный – пожелал нам счастливого пути, и с этим напутствием мы заскочили по трапу в салон.
Что за дела! В салоне – шаром покати! Самолёт был заполнен на треть, не больше, в хвосте вообще пусто. Может быть, остальные тоже остались ждать, когда объявят посадку? Смех смехом, но я долго потом ещё злился на Шереметьево, представляя, как, вместо того, чтобы лететь самолётом на Оренбург, мы едем автобусом обратно в Москву.
В полёте ничего примечательного, за исключением скудного ужина, не произошло. Стоит упомянуть ещё только вышки газоносных скважин «Второго Баку», хорошо видных на подлёте к Оренбургу. В ночи далеко было видно россыпь их мерцающих, как светлячки, факелов. Кто-то даёт стране угля, а Оренбуржье – нефть и газ.
Приземлившись в Оренбурге, мы сразу обратили внимание на резкий погодный контраст с Москвой. В столице степного края стоял трескучий мороз -16, в то время как два часа назад мы улетали из столицы России при +6. На Оренбург влияние Гольфстрима, и в Москве уже весьма слабое, не распространяется вовсе, отсюда и такая разница, даже несмотря на то, что Москва лежит намного севернее.
Тут уместно будет сделать небольшое отступление о названии города. Мало кто задумывается над тем, что топоним «Оренбург» в случае с Оренбургом, выглядит как некий курьёз и даже более того, издёвка над здравым смыслом. Это всё равно, как если бы Волгоградом назвали не всем известный город-герой, а, скажем, какую-нибудь Пензу. Почему?
Суть этой историко-лингвистической абракадабры в том, что название Оренбурга означает всего лишь «Город на Ори» в немецкой транскрипции, весьма популярной в России XVIII века, когда был основан город. Царь Пётр I был, как известно, большим любителем неметчины, да и его преемники тоже не отставали, не говоря уж о том, что в Россию тогда понаехали тьмы тевтонских гастарбайтеров, потихоньку полностью онемечивших даже венценосную фамилию. Шпрехать на дойче тогда считалось так же престижно, как теперь спикать на инглише. Вот и стал русский город не Орьградом, а Оренбургом.
Но дело вообще не в этом. Мало, что ли, у нас всяких «бургов»? А дело в том, что Оренбург стоит на Урале, а не на какой-то там Ори. На Ори стоит Орск, а от впадения Ори в Урал до Оренбурга – несколько сот вёрст. Виной всему большая чехарда, сопровождавшая основание Оренбурга. Заложили его сначала как раз-таки на Ори, на месте нынешнего Орска, но затем перенесли намного ниже по течению, туда, где Орью уже даже и не пахнет. Да только по российскому нашему разгильдяйству забыли поменять название. А может, не забыли, а просто не посчитали нужным. Так и остался он Оренбургом.
При Советской уже власти кто-то дюже умный решил, что будет здорово, если назвать город в честь погибшего в 1938 г. народного лётчика-героя Валерия Чкалова, после чего Оренбург 19 лет был Чкаловым. Светоч просвещения 2.0, Википедия, по этому поводу осторожно зубоскалит, мол, коммуняки совсем ку-ку, ведь Валерий Павлович не только не уроженец этого города, но даже ни разу там не был. Однако, молчит, собака, про то, что апостолы Пётр и Павел, к примеру, тоже никогда не были ни на Камчатке, ни в степях Казахстана, и родились в совсем других палестинах, однако это не помешало православным активистам назвать в их честь аж два города.
Наш «Боинг» встал на стоянку всего в тридцати метрах от аэровокзала, но за нами всё равно прислали автобус, так что замёрзнуть мы даже не успели. Большинство прибывших быстренько получили свои баулы и так же быстренько испарились вместе с таксистами, составлявшими подавляющее большинство встречающих, а у нас появилась возможность спокойно заняться изучением местного аэровокзала. Чем мы и занимались на протяжении следующих 8 часов.
Аэровокзал в Оренбурге вполне приличный. Как и во многих других городах нашей страны – здание ещё советской постройки, которому грамотное и рачительное руководство смогло дать вторую жизнь. Чисто, аккуратно, современно. Есть магазины, кафе, залы ожидания с большими ЖК-панелями, современные туалеты, даже почта.
Залы ожидания несколько странные. Охрана поочередно выгоняла нас сначала из одного, а потом и из другого, находящихся внизу, пока мы не устроились в самом меньшем из всех на втором этаже, где нас, наконец, оставили в покое. Кафе тоже работают странновато. Хотя в обоих по-русски было написано «работает круглосуточно», но одно наглухо закрылось вместе с залом ожидания на первом этаже, а другое, на втором этаже, открылось только утром.
Новый облик аэровокзала в Оренбурге.
Удивительно, но в местном аэропорту ночью довольно оживлённо, так как в это время отсюда друг за другом отправляются несколько рейсов в Москву, Петербург и Худжанд. По сути, отсюда больше никуда особо и не улетишь.
Всем известно, что Оренбург – центр одного из самых знаменитых русских народных промыслов – оренбургского пухового платка, и в оренбургском аэропорту обнаружились сразу два магазина, торгующих этими роскошными сувенирами. Даже ночью.
Понятное дело, мне не пришлось дважды спрашивать Юлю, хочет ли она себе такой подарок. Выбор в магазине был очень богатым и разнообразным – тёплые шали, невесомые паутинки в форме платка и палантина самых разных расцветок, все – ручной работы. Нам потребовалось около получаса, чтобы с помощью очень приветливой девушки-продавца выбрать себе платок по вкусу и возможностям. Остановились на палантине, он и подешевле платка (просто потому, что меньше), и жене такой фасон понравился больше, хотя я ей настоятельно советовал именно платок.
Оренбургские кружева.
Естественно, не обошлось с нашей стороны без тэста на качество. Все, наверное, знают, что есть главный критерий, отличающий настоящий оренбургский платок – можно ли его пропустить через обычное обручальное кольцо. В Википедии ещё сказано, что он должен помещаться в гусином яйце, но как-то так вышло, что мы забыли его дома. Честно говоря, я вообще плохо себе представляю саму технологию такого «яйцового» испытания. Это что, нужно сначала выпить его содержимое, что ли? Ну ладно, а потом? Заталкивать платок в грязное яйцо через дырочку?
В отличие от яиц, с кольцами у нас проблем не было. Платок плавно проскользил сквозь моё обручальное кольцо и мы, без малейшего сожаления отдав 2500 р. и совершенно счастливые таким редким приобретением, отправились обратно в зал ожидания, где несколько часов пытались всунуть свои тела в прокрустово ложе изуверских кресел в зале ожидания.
За этим бесплодным занятием мы и встретили рассвет. Так как круглосуточные кафе всё ещё не работали, мы решили прогуляться на улицу, чтобы осмотреть снаружи аэропорт и его окрестности, а заодно и здешний музей авиации. На улице было под минус двадцать, но, благодаря тихой, безветренной погоде и низкой влажности, мороз почти не ощущался. Красота кругом была неописуемая. В Москве снега уже почти не осталось, а здесь он был повсюду, и такой чистый и белый, какого я, наверное, ещё нигде не видел. Мороз сковал покрытые белыми шапками деревья, небольшими островками разбросанные там и сям, хрустальным инеем, который в нежно-розовых лучах утренней Авроры окрасил их фантастическими красками.
Аэропорт г. Оренбурга им. Гагарина.
Зимнее узорочье.
Однако любоваться долго этим зрелищем в нашей, рассчитанной на московскую погоду, одежонке, было холодно, и мы обратили свои взоры на музей. Увы, попасть туда нам не светило, так как открывался он в 10 утра, а сейчас было только начало девятого, и через полтора часа мы уже должны были лететь в Орск. Пришлось глазеть на экспонаты через высокий забор, за которым местное начальство упрятало свою коллекцию.
Зато, в отличие от Воронежа, где одинокий и всеми забытый Ту-134 позорно влачит жалкое существование, придавленный к земле тоннами слежавшегося снега и чиновничьего равнодушия, здесь все летательные аппараты содержатся в идеальном порядке. Всего их там шесть, в порядке удаления от аэропорта – Ту-154Б-2 RA-85603, Ту-134А-3 RA-65049, Ан-24Б RA-46388, Як-40 RA-87352, Ан-2 RA-62706 и Ми-2 RA-15699. Выстроившись рядком, стоят они вдоль дороги, ведущей к аэропорту. До музея от аэровокзала не больше 300-350 метров, так что даже будучи в Оренбурге очень коротким транзитом, всегда можно сходить и посмотреть на этих красавцев. Главное, попасть туда днём.
И на земле они служат людям. Музей ГА в оренбургском аэропорту.
Рядом с музеем находится здание управления бывшей авиакомпании «Оренэйр». Примечательно оно тем, что один из его подъездов выполнен в виде самолёта. Пришлось тоже запечатлеть.
Управление бывшего "Оренэйр" с тематическим подъездом.
Приближалось время начала регистрации на рейс, и мы поспешили обратно в аэропорт. Регистрацию объявили ровно за час до вылета, попросив пассажиров пройти в сектор 1. Зона регистрации в Оренбурге любопытная, раньше я такой не видел – из общего зала ожидания внутрь ведёт узенький коридорчик, где сначала, слева у входа из-за стойки тебя тормозит милиционер и, проверив твой паспорт, пропускает дальше. Через пару метров за столом сидит пара сотрудниц, которые выписывают посадочный талон, причём, тут же и отрывая его.
Потом без лишних разговоров нас сразу отправили на прохождение досмотра, достаточно демократичного, надо сказать, возможно, из-за специфики рейса. Так, у меня с собой была литровая бутылка с водой, которую в любом другом аэропорту однозначно забрали бы. Однако я, видя, что здесь порядки немного другие, вежливо поинтересовался, нельзя ли мне взять эту воду с собой, для наглядности отхлебнув оттуда. Секьюрити, правда, этот глоток не совсем убедил в том, что жидкость безобидна, и он попросил меня открыть бутылку и понюхал содержимое. И то правда, какой-нибудь нитроглицерин или эфир я бы вряд ли глотнул, а вот спирт мог бы. Убедившись, что бутылка абсолютно безопасна, мне разрешили взять её с собой.
Всё остальное было вполне по-взрослому и, пройдя все положенные рамки и детекторы, мы снова очутились в том самом зале ожидания, в который попали сразу по прилёту и откуда нас вскоре вытурили. Тут открылось и круглосуточное кафе. Меню там так себе, в основном, одни бутерброды, но для завтрака сойдёт. К тому же, кроме чая, есть и пиво, и вино, и более крепкие напитки. Притом, цены вполне разумные, никакого сюра типа шереметьевского кофе за 300 или внуковских пирожков за 400 рупий.
Народу на наш рейс набралось не очень много. Откровенно говоря, я до последнего думал, что кроме нас двоих, в самолёте вообще никого не будет. Однако тут забулькал динамик: «Гыр-гыр-гыр, такая-растакая бегом на посадку!» Появилось юное создание. Я подумал: «Вот! Возможно, ещё один любитель авиации». Увы, девушка оказалась на редкость мутной, моя робкая попытка наладить контакт окончилась полным провалом. Впрочем, может она решила, что я – старый, пожилой извращенец.
Едва мы успели поесть, как началась собственно посадка. Сотрудница аэропорта вежливо пригласила следовать за ней на улицу. Я был почти уверен, что, учитывая количество пассажиров и статус рейса, нас погонят через лётное поле пешком. Не тут-то было! У выхода поджидал микроавтобус, так что второй раз подряд нас повезли к самолёту как каких-нибудь жирных випов.
Одно слегка омрачало мне праздник. В расписании-то в качестве воздушного судна значился Ан-2, ради которого и был задуман весь этот вояж. Тут ещё люди с нашего форума сказали, что на этой линии летает Л-410, но что ещё хуже – этими самыми «элками» был забит весь перрон перед аэровокзалом и, хоть ты тресни, ни одного «кукурузника». Только ещё пара Ми-8, что лично меня устраивало ещё меньше.
Как белые люди мы расселились в микрике, и водитель повёз нас по лётному полю вправо от аэровокзала, держа курс на стройную шеренгу «элок». Я почти смирился с полётом на чешском самолёте, в конце концов, тоже не самый плохой вариант, как заметил, что мы проехали уже мимо их стоянок. Снова робко затеплилась надежда, что может быть, где-то в дальнем углу, нас терпеливо ждёт наша «аннушка». Не успел я додумать эту мысль, как автобус проскочил белый Ми-8, и за ним во всей красе предстал ветеран советской авиации с бортовым номером RA-70765, постройки 1971 г. (!), вокруг которого деловито, как пчёлы, суетились техники.
Для справки: ресурс руссианпланес.нет уверенно заявляет, что данный пепелац находится на хранении.
Винтокрылая техника Оренбуржья.
Вот он, наш, красавец!
Аэроплан был на колёсном шасси, никаких лыж. Да и к чему они самолёту, летящему из одного крупного аэропорта в другой, где есть прекрасные ИВПП? Наверное, ни к чему.
Автобус остановился у самолёта, и наша провожатая попросила нас на выход. Камень свалился у меня с плеч, стало ясно, что вся эта затея оказалась не напрасной. Само собой, мы обфотали наш самолётик сколько смогли и здесь, а потом ещё и в Орске, а вот наша спутница не проявила к «Ану» никакого интереса. Не споттерша. И не авиалюбитель. Вот и славно, не будет путаться под ногами в полёте, пока я буду ходить с камерой по салону. Чего она вообще полетела? До её Новотроицка и проще, и в разы дешевле было добраться наземным транспортом. И по времени вышло бы не дольше, это точно, учитывая приличные расстояния до аэропортов что в Оренбурге, что в Орске. Лично я на её месте так и сделал бы.
Как я уже говорил, при регистрации нам выдали самые что ни на есть настоящие посадочные талоны, с местами 3Б и В, однако, в этом полёте заниматься такой формалистикой никто не собирался. Нам сказали, что мы можем сидеть, где нам заблагорассудится. Мы, правда, сначала было сели на наши законные места, но потом весь полёт шатались туда-сюда по всему салону.
Только юное создание никуда не шаталось. Сидело полтора часа на своём месте, как приклеенное. Точно не споттерша.
Помимо двух лётчиков, уже сидевших в кабине, когда мы поднялись на борт, с нами летел ещё один товарищ – молодой парень с каким-то бумажным планшетом в руках. Он довёл до нас информацию о полёте:
- Мы будем лететь на высоте 600 метров, время в пути один час двадцать минут
А потом сел на первом ряду, и больше до самой посадки мы его не слышали. По всем приметам выходит, что бортпроводник, вот только какой такой бортпроводник на Ан-2?
Пока мы ещё не взлетели, я с интересом изучал салон маленького лайнера. Вполне прилично для самолёта, построенного, когда мне было всего два года. Мягкие кресла, покрытые цветастыми чехлами, по схеме 1+2, общим числом двенадцать; большие, круглые иллюминаторы с матерчатыми шторками; сетчатые полки для багажа; краники вентиляции – просто, функционально и гармонично. С любовью и заботой и о технике, и о пассажире. Туалета, правда, нет. Так что, если приспичило, считай, тебе не повезло.
Зато в кармашках каждого сиденья нашлись такие вещи, как инструкция по безопасности и гигиенический пакет. Короче говоря, нормальный пассажирский самолёт, даром, что «кукурузник». Вторая деталь бортового эквипмента меня особенно обрадовала, ибо я прежде часто слышал и читал о жуткой тряске, сопровождающей любой полёт на Ан-2. Тут же я вспомнил и о плотном завтраке из богомерзкого фастфуда и горько пожалел о своей недальновидности и жадности. К счастью, пакет мне не понадобился. Более того, без всякой натяжки скажу, что более приятного и спокойного полёта я вообще не припомню.
Наконец, началось самое интересное. Наш «стюард» втащил в салон приставную лесенку, по которой мы карабкались в самолёт, потом захлопнул дверь и закрыл её на банальную щеколду. И потом я услышал ЭТО:
- От винта! – крикнул наш командир, и секундой спустя Ан-2 кашлянул, затарахтел своим бензиновым движком и покатился на взлёт. Точно по расписанию.
Вот это авиация! Братья Райт, тот же Чкалов и прочая. Жаль, всякие «боинги» и «эрбасы» убили всю романтику воздухоплавания.
Не успел я сосчитать и до десяти, а самолётик уже, продолжая нещадно тарахтеть, уже неспешно набирал высоту. Вот я говорю «тарахтел, тарахтел», а он и тарахтит-то приятно для слуха, не то, что Ан-24 или Ил-18, от надсадного гула которых просто выносит мозг.
В течение всего полёта дверь в кабину пилотов была настежь открыта, и я мог не только наблюдать за действиями экипажа, но и читать показания большинства приборов, благодаря чему я узнал, например, что летим мы со скоростью 205 км/час.
Салон нашего Ан-2.
С высоты 600 метров перед нами открылась поразительная по красоте картина. Внизу стелилась широкая лента скованного льдом Урала, которая, словно нить Ариадны, так и вела нас до самого Орска. Оба берега реки там и сям были покрыты большими и маленькими рощами и лесочками, а дальше в обе стороны без конца стелилась покрытая чистым, белым снегом казахская степь. Это был один из самых красивых пейзажей, что я видел в своей жизни. А поскольку я не большой любитель зимы, представляю, какие божественные пасторали здесь летом.
Гора Дюяташ (Верблюжка) и река Урал в окрестностях с. Донское. Похожа ли на верблюда? Каждый решает сам.
Но Оренбуржье – это не только живописные ландшафты. Это земля, на которой творилась большая история. Оренбургские степи издавна были той незапертой дверью, через которую с востока на запад шли волны номадов грабить жирную, но гниловатую Европу. Гунны, авары, печенеги, половцы, монголо-татары – все они проходили этим путём. Отсюда пошли в свой последний, западный поход венгры. Есть все основания полагать, что здесь была общая родина древних индоевропейцев, откуда они ушли в Малую Азию, на Балканы, в Россию и на юг – в Индию и Иран.
Здесь, только уже в другом направлении, в степи и горы Казахстана, медленно влачились по пыльным ухабам повозки столыпинских горемык-переселенцев из России и Украины в Казахстан и Сибирь, среди которых были и родители моего отца, сменившие донецкие степи на Семиречье.
