Напишу сразу, что работал я не там, на территории находился не часто, в местных командировках, поэтому не смогу удивить какими-то совершенно необычными, как сейчас принято упоминать шокирующими событиями, в основном была просто рутинная работа.
Трудился я в достаточно короткий период (1992 - 1996 г) на Московском вертолетном заводе им. М.Л.Миля (МВЗ), который еще называют "милевская фирма". Понятие "завод" в данном случае означает не только собственно производство, а определенную структуру, которая создавала конструкцию вертолета с нулевого цикла ( бумажное задание правительства, мысли генерального конструктора и т.д.) до воплощения ее в металле, проведение всех необходимых испытаний для передачи в серийное производство (на серийный завод), сопровождение серийного производства, модернизация и так вплоть до выведения вертолета из эксплуатации.
Разработкой концепции, рабочих чертежей (документации), проведения различных расчетов на МВЗ занималось опытно-конструкторское бюро(ОКБ) - до июля сего года располагалось в Москве в Сокольниках.
Созданием опытного изделия (вертолета) в металле занимается опытный завод около станции Панки Ряз. ж.д.
Летные испытаний опытного изделия выполняет Летно-испытательный комплекс (ЛИК) (с 1995 в Панках, до этого с 1964 г на аэродроме Люберцы).
Наземные испытания динамических систем опытного изделия проводились в Родниках.
Перечисленные территории и были основными составляющими МВЗ, впрочем сюда же можно добавить филиал в Феодосии (в основном испытания морских систем вооружения) и филиалы на серийных вертолетных заводах (Ростов-на-Дону, Казань, Улан-Удэ, Арсеньев). Однако, нас интересуют Родники.
До 1964 г. ЛИК МВЗ (в то время ЛИС - летно-испытательная станция завода №329) находился на аэродроме Захарково, недалеко от Тушино, однако к тому времени территорию указанного аэродрома активно застраивали жилыми домами и выполнять испытательные полеты там стало невозможно. ЛИС решили перевести на территорию в р-не станции Родники, поскольку в начале 60-х гг. планировалось закрытие воздушного пространства зоны аэропорта Быково. Территорию застолбили за МВЗ, но Быково в конце концов остался гражданским аэропортом, а проводить летные испытания новейших изделий в таких условиях нельзя и по правилам безопасности полетов и по правилам сохранения секретности. ЛИС перевели на аэродром Люберцы, который тогда делили НИИЭРАТ и ЛИС Ухтомского вертолетного завода (Камов), а в Родниках решили строить стенды для наземных испытаний динамических или несущих систем (НС) новых вертолетов. Собственно, с этого момента и началась история территории Родники.
Я работал не там, а на ЛИКе МВЗ инженером в бригаде ЛПИ (Летно-прочностные испытания) и занимался вопросами проведения и анализа прочностных параметров вертолета (нагрузки, усилия, вибрации и т.д.) при выполнении летных испытаний, т.е. в полете. Те же параметры мы в бригаде изучали и по материалам, приходящим со стендов в Родниках.
В этот период там в собранном состоянии находились три стенда с динамическими системами вертолетов – Ми-26, Ми-28 и Ми-34.
Динамическая система вертолета – это несущий винт (НВ) с силовой установкой, главным редуктором, разными системами (управления, гидро и воздушной, противопожарной и проч.), соединительным валом с промежуточным редуктором рулевого винта(РВ) и собственно РВ с редуктором. Т.е. это почти целый вертолет только без фюзеляжа и многих систем, которые необходимы только в полете (навигация, связь и проч.). Вся это конструкция монтируется на мощной металлической раме, собранной из толстых стальных профилей, способных многократно выдерживать нагрузки от несущей системы. Конструкция жестко устанавливается на прочный железобетонный фундамент. Цель сооружения такой серьезной и дорогой конструкции – способность выполнять на ней испытания значительного количества несущих систем до их возможного разрушения, но без разрушения самого стенда.
Для безопасности по периметру площадки стенда устанавливают на столбах металлическую сеть из толстой стальной проволоки. Она не должна допустить разлета обломков НС в случае разрушения последней. Надо сказать, что разлетающиеся обломки лопастей представляют серьезную опасность – голову могут снести довольно легко.
Рядом с НС за защитной сеткой располагается сооружение, где работают испытатели. Сооружение называется домиком, строят его обычно из камня или кирпича (противопожарная мера и дополнительная защита в случае разрушения НС) с окном из толстого бронестекла для наблюдения за стендом. Там располаются кресла для гонщиков (кто управляет работой НС), инженеров-испытателей, органы управления НС (аналогично вертолетным), комлект приборов для контроля работы двигателя, различных систем и проч. (также аналогично вертолетным). Из домика к НС в защитном металлическом кожухе протянуты к НС кабели, трубопроводы или тяги управления. Также в домике находится комплект контрольно-записывающей аппаратуры (КЗА) для записи различных параметров при работе НС. Записываются как параметры работы систем (тем-ра на двигателе, давление масла, гидрожидкости и т.д.) так и прочностные параметры (нагрузки, вибрации и т.д – это как раз моя епархия). Когда я работал записи (непрерывные или аналоговые сигналы) велись на магнитоэлектрические осциллографы К12-22 с оптической записью на фотобумаге 12 каналов. Это весьма устаревшая система, хотя применяется до сих пор и имеет некоторые преимушества перед цифровыми, во всяком случае с теми, которые мне встречались. К12-22 – это большой тяжелый железный ящик к которому пристыковывается тоже нелегкая железная же кассета с заправленным рулоном фотобумаги шириной около 30 см, точно не помню, подзабыл. Бумага протягивается с постоянной скоростью, на нее светит тонкий лучик света выдаваемый так называемым шлейфом (устройство величиной с обычный карандаш с оптической ситемой внутри). Оптическая система электрически связана с датчиком измеряемого параметра. Все измения параметра отслеживаются шлейфом и соответственно отображаются на фотобумаге. После записи кассету снимают и отдают в фотолабораторию на проявку. После проявки и просушки рулон отдается людям которые вручную, при помощи прозрачной линейки расшифровывают (обрабатывают, т.е переводят в реальные физические величины) записанные параметры. Для целей проявки таких лент на площадке Родники была своя фотолаборатория.
Ну и разумеется, ни один двигатель не может работать без топлива, поэтому на некотором удалении от НС устанавливалась защищенная цистерна с топливом (керосином или бензином, в зависимости от типа). Также для облегчения запуска ТВД в жаркую погоду могла быть емкость с дистиллированной водой для впрыска во входное устройства (уменьшение тем-ры воздуха на входном устройстве двигателя).
На стендах велись различные работы. По моей части (прочность) – это могли быть специальные испытания, например, сравнение теоретически рассчитанных значений нагрузок для новых лопастей с реальными, полученными при работе НС на стенде. Или ресурсные испытания – на проверку ресурса агрегатов или всей НС. Посчитали конструкторы, к примеру, что назначенный ресурс (время работы после которого лопасть теряет свои свойства и непригодна к эксплуатации, но не разрушилась) 2000 часов, ставят лопасти на стенд и гоняют на наиболее нагруженных режимах эти 2000 часов, постоянно ведя записи и контролируя состояние. На 1800 часах она, скажем треснула, значит реальный ресурс в летной эксплуатации надо уменьшить. И наоборот, после 2000 часов лопасть в порядке, значит гоняют до полного разрушения и по этим гонкам дают заключение об увеличении ресурса. Есть агрегаты, которые до установки на вертолет должны пройти обкатку на стенде до выявления возможных дефектов. Существует много разных работ, выполняемых на стендах, я не буду подробно на них останавливаться.
В период моей работы на МВЗ стенды Ми-26 и Ми-28 были законсервированы, работал только стенд Ми-34. На нем шли ресурсные испытания и надо было приезжать для контроля и выдачи рекомендаций испытательной группе. Материалы по гонкам (ленты) обычно привозил на ЛИК один техник из группы системы бортовых измерений (СБИ) и там мы их обрабатывали. Техник обслуживал КЗА в Родниках, его туда отправили после нескольких грубых ошибок при работе на ЛИКе на летающих бортах – как-то он чуть не попалил аппаратуру на вертолете, его туда и сослали, мол если стенд сожжет, это простительно, да и система КЗА там попроще. В Родники я обычно приезжал утром, шел не через главные ворота, а подлезал под колючку, сокращая путь до стенда, сплошного забора со стороны станции я там не помню, не было там и системы сигнализации. Работу старался сделать до перерыва электрички, ну а потом домой. Запускались, смотрел по осциллографу чего происходит, давал рекомендации, ну и если какие-то датчики выходили из строя, то решал дальше что делать. Мужики там работали нормальные, знающие, проблем особых не помню. При мне никаких экстремальных ситуаций с разрушением не произошло, отказы бывали.
Вкратце, пока так, и то, наверно утомил. Напишите, что конкретно интересно, постараюсь написать, если знаю.
С уважением, Дмитрий.