Степаныч48, прости мне этот невольный контраст...
Вчера довольно замысловатым путем, неожиданно узнал, что не стало Васи Орлова и уже 40 дней как…
Только еле зарубцевалась рана на сердце с уходом Саньки Каленика, как опять…
Все собирался к давнему корешу, с которым познакомился ещё после выпуска, в 21, строил планы, как и к Саньке в Минск заеду, и на родине деда, в Витебской области побываю, но так и не успел. Так и останется Санька в моей памяти молодым, не удалось судьбе нас потом, после службы, когда жили уже относительно рядом, свести…
Причем даже был период, в пору мою замом на «Плутоне», когда в палитре потребителей появился проблемный завод в Ставрополе («Сигнал») – после передачи им блока институтом-разработчиком для серийного производства. Привычная практика, хотя и не сказать, чтобы приятная – они свои тс системные и кадровые косяки стараются переложить на другие плечи, а здесь любые методы хороши, по их мнению. Одним словом, развлекался поначалу тем, что жестко ставил их на место, потом пообещал приехать для оказания технической помощи и устранения возможных недоразумений, чему ставропольчане были рады. Причем зная, что Каленик был в ту пору в Ставрополе чуть ли не на постоянной основе. Постоянно устраивал там посиделки старых знакомых по Белой, на что все были очень отзывчивы.
Но так это и осталось в желаниях. Текучка-с… Уж сколько раз твердили миру, а воз и ныне там. И печально это все, и винить даже некого…
Но если про наши приключения с Санькой не очень расскажешь, особенно публично (это откровенно для тесных мужских компаний), то вот про Васю Орлова у меня есть несколько историй вполне цензурных.
Не думаю, что они тут для части форумистов будут новыми, но хоть что-то считаю необходимым напомнить. Возможно, это помешает части посетителей всецело отдаваться пересчету копеек, рублей и корреллированного с ними счастья, но я – человек давно аккуратный и за собой убираю.
Помимо стилистической и вообще разнообразной своеобразности, В.А.Орлов был обладателем еще и такого пронзительного взгляда своих открытых (скажу так) голубых глаз, что вынести его не всякому было под силу.
Как пример – в мутные времена, после ухода из армии, когда Орел перепробовал вполне приличные, педагогические методы выживания, ему родственники предложили заняться торговлей, причем ларьки были рядом с его домом, около ТЦ Инва. Орел снабжал население хозяйственным, садовым и прочим инвентарем, преимущественно из пластика. Но эта деятельность, как оказалось, может быть привлекательной не только ему одному и его близким. Однажды в его палатку пришли тс неформальные налоговики. Не буду врать, ибо не помню, что ему предложили – фиксированный платеж, или «% с оборота».
Вася привычно несуетно начал излагать экономику его незатейливого бизнеса, где были поставщики-родственники из Канска и его труд с утра до вечера в этой палатке, которая тоже небесплатна. Изложил детально все издержки, упомянул своих 4-х детей, жену и тещу, которая тоже легла на его нехрупкие плечи серьезным бременем, так как пользы от неё не просматривалось, а вот зато…
Нарисовал он эту картину, которая хоть и не была уж откровенно безрадостной, но и покупка в ней необходимого мини-грузовичка оставалась мечтой. И задал им резонный вопрос:
А вот вам я за что буду платить? И глянул на них. Неотрывно. Жиганы сдулись и даже, кажется, не пообещали «потом поговорить».
Я был знаком с этим практически по горячим следам, зная, в силу ряда причин, близко тогдашнюю криминальную власть города от рядовых до генералов, пообещал посодействовать, чтобы его ни одна душа более не беспокоила. На что Вася привычно добродушно сказал: Если вдруг еще придут, тогда уж… Но их, разумеется, не было…
Ладно, ближе к телу:
Василий Анатольевич Орлов.
Личность до обидного малоизвестная и практически не цитируемая. О нем не сложено стихов, песен, баллад, саг, поэм, легенд, эпосов, драматических сценариев и даже ораторий. Не написано картин, офортов, натюрмортов и эстампов. Не снято документальных, художественных, публицистических и учебных фильмов. Не поставлено балетов и опер. Не начеканено чеканок, не навышито крестиком и гладью, не нарезано резьб по разным материалам. Не наваяно скульптур, монументальных комплексов, барельефов и бюстов. Не учреждено премий или хотя бы стипендий. И зря. Зря не сложено, не написано, не снято и не наваяно. Будущее нам этого не простит.
Взять Клима Ворошилова или Семена Буденного. Тоже военные люди. Тоже весьма привлекательного происхождения. При этом редкостные дураки. Клинические просто. О чем масса свидетельств современников. Ничем хорошим не запомнившиеся. Ничего приличного и заметного не совершившие и не создавшие. Хорошо еще, если им нечаянно удалось чему-нибудь доброму не успеть помешать… Даже смертью храбрых не смогли погибнуть. И что? Абсолютно правильно: в честь этих людей, известных тупостью, беззастенчивостью, подлостью, предательством и жестокостью переименовывались города, заводы, фабрики, академии, улицы и проспекты, назывались танки, корабли, писались картины, ставились пьесы и памятники, учреждались значки и премии, снимались фильмы, слагались легенды, пословицы, поговорки…
За что им всё, а Василь Анатольичу Орлову ничего? Где справедливость? А, Господи? Куда, епрст, смотришь на? Кто ответит? За что боролись?!
А ведь те, кто знал Орла близко, с большой симпатией, переходящей в восторг и неумеренное восхищение вспоминали сделанное и сказанное им, с удовольствием цитировали его чеканные фразы, сказанные им походя и без напряжения. Следует сразу добавить, что любители и ценители устного орловского творчества здорово проигрывали оригиналу и в интонации и в неповторимом выражении лица.
* * * * * * * * * * * * * * * * *
Весьма показателен один пример из его обширной практики. Ангар, где располагалась ТЭЧ истребительно-авиационного полка, представлял из себя большое, современной постройки, с любовью и местным изыском отделанное помещение. И вот, среди этого образцового порядка и благолепия, на одной из стен, на самом видном месте, однажды появляется гвоздем исполненная надпись: «Слоны – пидарассы !» И стену жаль, и надпись не такая уж безобидная, как может показаться непосвященному.
Дело в том, что солдаты, неизвестно почему, всех офицеров в ту перестроечную пору между собой называли «слонами». Такой выбор вдвойне странен, потому что они в тех местах категорически не водились, а, значит, мало кто знал их повадки. Прозвище, понятно, глупое, но в принципе достаточно беззлобное, ассоциирующееся с большими трудолюбивыми животными, не склонными к беспричинной агрессии и даже выделяющимися умственными способностями. Да и не совсем точное, ибо многие не тянули не только на слона, но и даже на среднюю овчарку. Поэтому, как казалось, сложно укорить, обзывая именем такого привлекательного животного. Не шакал все-таки и уж тем более козел…
Кроме того, в надписи сразу предлагался вывод без какой-либо мотивировочной части. И даже без попыток такого рода. Нынешние времена и серьезные усилия просвещенного западного мира здорово подвинули нас если не к терпимости, то к пониманию, что такие т.с. «люди» есть, они могут быть среди нас и медицина здесь, как и во многих других местах, бессильна.
Но оскорбительна для наших граждан не сама по себе экзотическая ориентация и новый взгляд на взаимоотношения полов, а некая дамскость в этом всем. Настоящему мужику оскорбительно любое сравнение с бабой, которая за некие материальные, осязаемые вещи готова «и в хвост, и в гриву». Хотя…
Если уж откровенно, то в самой службе, в желании выслужиться, заложен сходный мотив и достаточно нашего брата ничуть не пренебрегают такими возможностями. Это тоже осуждаемо, но в куда меньшей степени, чем откровенный физиологизм и вольные трактовки недопустимого. Ладно, эта скользкая дорога может далеко завести… Стоп.
Надпись, понятное дело, зашлифовали и закрасили силами потенциальных специалистов по настенной росписи ТЭЧей. Но «слонам» и тем более Орлу, крайне не хотелось оставлять безнаказанным такой вандальный, оскорбительный выпад. От рецидивов никто не гарантировал. Преступление было обезличенным, ответственности за этот террористический акт никто на себя не взял и объективно не представлялось возможным вычислить злоумышленного вандала. Многие офицеры поплевались и смирились с тем, что злодею воздастся на небесах. Якобы оттуда все видно – даже песня всем, кто служит в авиации, известна: «…ля-ля-ля…тра-ля-ля… нам сверху видно все! Ты так и знай!..»
Но не таков был майор В.А.Орлов, начальник всея ТЭЧи 350 иап!
Не мог он себе позволить ждать Страшного суда. Он предпринял такой ход, что понимающие люди просто снимают шляпу перед этим неординарным, мудрым человеком.
Василий Анатольевич вскоре построил солдат и произнес речь следующего содержания: в штабе полка открылось 2 вакансии писаря, но на эти должности нужны грамотные люди с хорошим, или уж, на худой конец, с разборчивым почерком. Ему поручено произвести первичный отбор среди своих подчиненных, а последующие этапы кастинга, будут проводиться уже штабными. Он не только не испытывает удовольствия от такого поручения, но и активно против. Но приказ есть приказ, он вынужден его исполнить, хотя солдат и без того не хватает до штатной численности, не беря даже во внимание их навыки и толковость. А на писарские должности все равно попадают наиболее технически грамотные и ценные. И он опять вынужден готовить авиационных механиков с нуля… Мать-перемать… дай им бог здоровья… когда же это все…
…А кто из солдат не носит в своем ранце писарский жезл?! Ведь это всегда в тепле, что для района Крайнего Севера далеко не вторично, передвижение без строя, практически обязательный отпуск, увольнения, возможность решать свои проблемы не «по команде», а через шефа, девки кругом (конечно не дадут, но мало ли, да и просто приятно…). Словом, должность во всех отношениях крайне выгодная и желанная. Грамотность же действующих писарей даже у бойцов не вызывала большого почтения, благодаря чему они не испытывали заблуждений по собственному поводу, комплексов неполноценности и иной рефлексии. Во всяком случае, все поголовно, с большой охотой согласились написать небольшой диктант для оценки собственной профпригодности.
Всех желающих, а нежелающих, как уже было сказано, не оказалось, Орел завел к себе в просторный кабинет, усадил за стол для заседаний. Соискатели сладкой писарской судьбы подписали листки и изготовились. Орел достал из сейфа какую-то специальную книгу, причем аккуратно обернутую, сосредоточенно ее полистал и начал:
- А, вот... пожалуй… вот это…
«…По знойной, запятая, жаркой Африке бежали слоны. Точка. Все они были пидарасы. Точка.» …Нууу, …пожаалуууй.., и достаточно. Можно сдавать. Решение вам сообщат потом. Доведу. Отъезд на обед через 5 минут.
Люди нетонкие, с гипертрофированным самомнением и завышенными самооценками, конечно, снисходительно улыбнутся, высокомерно подумав: «Как все безыскусно, по-военному, в лоб. Все шито белыми нитками, особенно на фоне произошедшего и практически по горячим следам. Такие Орлы могут только все запороть. Разреши дураку Богу молиться…»
Можно предположить, да что там – «предположить», можно сразу горсть зубов дать за то, что майор Орлов не только не был знаком с атрибуцией, то есть с тем, что это есть не что иное, как «установление автора, времени и места создания произведения», но и вряд ли бы когда с ней познакомился в любом будущем.
Однако, совершенно невзирая на свою непосвященность в тонкости этой самой атрибуции, или, как сейчас принято говорить – непродвинутость, он легко умыл и насухо протер любых авторитетов этого дела. Возможно даже со званиями, степенями и мантиями, казенным автотранспортом и секретаршами.
Теперь представьте себе, что напороли бы выпускники психологических факультетов, а равно и тех, где учат на пинкертонов…
Можно с полной уверенностью сказать, что они по сию пору что-то там исследовали, сличали, выясняли, проводили экспертизы, следственные эксперименты и перекрестные допросы. Самые ушлые, возможно, защитили бы диссертации или ушли на повышение. Менее способных таскала бы Служба собственной безопасности или правозащитники за применение пыток, незаконных методов следствия и взятки, точнее откуп от уголовного преследования. Но обосрались бы все.* С ног до головы и головы до ног. И яйцеголовые, и остроконечники с тупоконечниками разных мастей, и …
Кроме майора Орлова Василия Анатольевича.
Чем отличается хороший график от тех, кто именует себя художниками и творцами?
Тем, что умеет рисовать. Чем и занимается, а не треплет языком на искусствоведческие и близкие темы, не изображает глубинную работу мысли перед камерами и не рассказывает, как в его мазне все глубоко, ассоциативно, содержательно и непросто.
Так и в приведенном случае, не прибегая к почерковедческим и дактилоскопическим экспертизам, не мучая графологов и криминалистов, сразу же был уверенно идентифицирован и почерк, и стиль, и автор-исполнитель. Все сделано быстро, легко и изящно.
Осталось еще только найти гвоздь, которым были начертаны дерзкие слова. Нужды только в нем не было. А то бы и его представили и приложили к делу. Без всяких сомнений. Но нет нужды. А то бы и его…
Знающие люди встают и аплодируют с непокрытыми головами. Как в финальных сценах голливудского ширпотреба для незатейливых потребителей.