Экономические реформы в России идут уже 20 лет – достаточный срок для подведения итогов. К сожалению, итоги не слишком оптимистичны: стране удалось уйти от плановой экономики, но ценой за это стала деиндустриализация, выпадение России из когорты развитых стран и дрейф в сторону периферийных государств – поставщиков сырья для мировых экономик.
Спустя два десятилетия с момента начала реформ, экономисты все еще пытаются понять, был ли у страны альтернативный путь. Это тем более актуально, что сегодня российская экономика вновь нуждается в коренных преобразованиях.
Бремя сорванных реформ
Практически все экономисты, сходится в одном: к началу 90-х экономика СССР, "была беременная необходимостью реформ". "Эту необходимость понимали, но людей, которые были готовы на такие вещи, было достаточно мало", – заявил экс глава Центробанка Виктор Геращенко на прошедшем 24 ноября в ИД "Комсомольская правда" круглом столе "20 лет экономических реформ: достижения, упущенные возможности".
Попытки реформ, разумеется, были. Со второй половины 80-х и до 1991 года несколько групп ученых-экономистов прорабатывали модели радикальных экономических преобразований, но нерешительность советского руководства и номенклатурные распри, не дали планам осуществиться.
"Мы на реформах работали с 84 года, – вспоминает замдиректора Института экономики РАН Андрей Городецкий. – Весь пакет документов был готов, они должны были войти в работу, но письмо двух академиков Горбачеву [Абалкин, Шаталин] и крутой поворот от радикальной реформы хозяйствования к модели так называемой финансовой стабилизации. Все пошло коту под хвост!". А время, для проведения "нормальных, эшелонированных подготовленных реформ" стремительно уходило. Падение нефтяных цен в конце 80-х, и политический кризис приближали СССР к точке невозврата, за которой радикальные реформы становятся неизбежными.
Удержать нельзя освободить
Отсутствием возможных альтернатив объясняют сторонники неолиберальных реформ жесткие действия кабинета Егора Гайдара в 1991-92 годах, а тяжелые экономические последствия связывают с ошибками советского руководства, допущенными накануне реформ.
"Либерализация цен – мера крайне болезненная, крайне непопулярная, беда состоит в одном – ей не было альтернативы", – считает бывший министр экономики РФ Андрей Нечаев. По его мнению, правительство Валентина Павлова, де-факто уже освободило оптовые цены. В такой ситуации сдержать розничные цены можно было только за счет бюджетных субсидий. Проблема в том, что бюджет на 60% финансировался за счет эмиссии. "Если вы не можете контролировать розничные цены, то нужно отпустить", – резюмирует г-н Нечаев.
Негативные результаты либерализации оказались масштабными: инфляция в 1992 году составила 2500%, в то время как в странах Восточной Европы этот показатель был на порядки ниже.
Разница в результатах, по мнению директора департамента стратегического анализа компании ФБК Игоря Николаева, связана с тем, что партнеры СССР по восточному блоку начали отпускать цены на год-два раньше. Вдобавок к тому времени в их экономике присутствовал частный сектор, и цены на отдельные виды продукции уже были свободными.
Другим экспертам кажется, что гиперинфляция все-таки стала результатом системных просчетов. "Такую систему цен, которая была у нас [в СССР], через либерализацию не вылечить, настаивает Андрей Городецкий. – Что взорвало рынки товаров? Цены прыгнули вверх, а тариф таможенный, остался, где-то 0,001% от цены товара. Такая система тарифов не могла ничего регулировать, абсолютно не могла обеспечить экономическую безопасность внутренних рынков, и это дало свой результат". Г-н Городецкий уверен, что либерализация была неизбежна, но, проведенная без подготовки, она стала тормозом дальнейших реформ: "Дело не в том, нужна была либерализация или нет, дело в том, что мы сделали либерализацию как всегда плохо. А потом, постфактум, пытались все 90-е бороться с теми рикошетами этой либерализации".
Этому нет оправдания
Но были в ходе реформ шаги с более серьезными последствиями. Даже сторонники либеральных реформ порой называют приватизацию госимущества в России "грязной и несправедливой".
Почему так вышло, и кто в этом виноват? Однозначного ответа на этот вопрос не существует. Решение о ваучерной приватизации, по словам Игоря Николаева, принималось еще в середине 91 года, но проводить ее в условиях гиперинфляции было большой ошибкой. "Понятно, что ваучер превращается в бумажки, котоые скупаются, – говорит г-н Николаев. – Такая приватизация обречена на то, чтобы быть несправедливой, грязной".
Второй этап приватизации вызывает еще больше вопросов. "Если ваучерная приватизация еще имеет какие-то оправдания, то залоговые аукционы – нет, – категоричен в оценке Игорь Николаев. – Наследие той приватизации еще долго будет нас держать". Дело в том, что несправедливая приватизация привела к высокому уровню недоверия между народом и бизнесом, а доверие в экономике – "это важнейшая социально-экономическая категория".
Директор Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Борис Кагарлицкий предлагает оценивать успехи реформ с точки зрения их бенефициаров.
Кто же они?
"Победила та часть номенклатуры, которая видела решение своих проблем в переходе к капитализму. Она свои проблемы решила, – говорит г-н Кагарлицкий. – Партийно-хозяйственная бюрократия успешно трансформировалась в бюрократическую буржуазию".
Путь развития реформ, по версии директора ИГСО, был предопределен этой самой номенклатурой не в 90-е, и даже не в конце перестройки, а на десятилетие раньше. "Решение фактически, может, и не осознавая того, приняло брежневское руководство, когда переориентировало советскую экономику на экспорт нефти в середине 70-х годов. После этого все остальное – это мелочи и нюансы", – говорит Кагарлицкий.