Уточните пожалуйста: внутрикабинные разговоры экипажа обычно не слышны никому другому, а связаться с наземным диспетчером можно только специально переключив некий тумблерок. Это правильно? То есть, если в кабине лайнера идет борьба за жизнь, то вполне реально, что никому из экипажа не придет в голову что-то докладывать на землю?
Хочу просто понять причины молчания экипажа в эфире с момента подачи SOS. Вместе с тем есть наземный диспетчер, который вел переговоры и его разговоры с экипажем не записываются в черный ящик, который надо рашифровывать, а просто, наверное, на магнитофонную ленту. И вот эта запись должна быть доступна сразу после катастрофы. Почему об этом ничего не говорят? Ссылаться на тайну следствия вполне здесь было бы уместно, но ведь там важнейшая информация, которая на 100% может пролить свет на ситуацию с принятием решения КВС.
По непроверенной информации от источников близких к коллегам по работе, командир борта 612 входил в состав топ-пилотов Пулково, был едва ли не лучшим, опытным. Идти на сознательный риск в виде перелета через фронт на высоте 12000 метров имея за плечами 160 пассажиров он не мог.
