Выживший в авиакатастрофе с «Локомотивом» бортинженер дал интервью ярославской газете
Вот и прошел еще один год со дня жуткой трагедии, случившейся в небе над Ярославлем 7 сентября 2011 года. Самолет Як-42, следовавший в Минск, рухнул, не набрав нужной высоты, сразу после взлета в двух километрах от аэропорта Туношна. Авиакатастрофа унесла жизни 44 человек, в том числе 37 членов хоккейной команды «Локомотив», летевших в столицу Белоруссии на первую игру сезона.
Единственными, кому удалось выбраться из горящего лайнера, были хоккеист ярославской команды Александр Галимов и инженер по эксплуатации воздушного судна Александр Сизов. Спасти любимца ярославской публики Сашу Галимова, получившего ожоги 90 процентов тела, врачам не удалось. А вот Александр Сизов, доставленный в институт Склифосовского с травмой головы, переломами и ожогами, благодаря неимоверным усилиям медиков сумел выкарабкаться и снова встать на ноги. Долгое время он сторонился журналистов и лишних расспросов. Но нам удалось разыскать Александра Борисовича, который согласился ответить на несколько вопросов.
Признаться, найти Сизовых было не так уж и сложно. Семья как жила, таи и живет в своей квартире в подмосковном Жуковском. На наш звонок по домашнему телефону ответила супруга Александра Светлана Константиновна. Узнав, что мы хотим поговорить с Александром Борисовичем, сразу же передала ему трубку.
- Алло! - раздался мужской голос на другом конце провода.
- Здравствуйте, Александр Борисович! Как ваше здоровье?
- Да ничего, нормально.
- Чем сейчас занимаетесь? Работаете?
- Да, работаю авиационным механиком в ОКБ имени Яковлева.
- Значит, не бросили авиацию?
- Нет. А зачем ее бросать? Столько лет ей отдал. Но больше не летаю. Хвaтит, отлетал уже свое.
- Вы долгое время не общались с прессой. Почему?
- Просто пресса себя плохо вела. Но я ни от кого не прятался. Как жил, так и живу в Жуковском. Да и после годины интерес ко мне у журналистов значительно снизился.
- Пластических операций тоже не делали?
- Нет, мне делали пластические операции по пересадке кожи. Но внешность я не менял. То есть лицо какое было, такое и осталось.
- А страховку вам выплатили?
- Если это можно назвать страховкой, то выплатили.
- А сейчас вам финансовую помощь какую-нибудь оказывают?
- Нет. Да я в принципе сейчас ни в какой помощи и не нуждаюсь. Работаю, сам зарабатываю.
Вспоминать о том трагическом сентябрьском дне Александр Борисович не любит. Это стало сразу понятно по изменившейся интонации его голоса.
- Я ничего нового вам все равно не расскажу. Был обычный день, обычный рейс. Последнее, что я запомнил, когда находился в салоне, - лайнер начал сваливаться на левый борт. Потом удар - и я потерял сознание. То, что я выжил, просто какое-то чудо. При таком-то ударе, когда от самолета в буквальном смысле ничего не осталось!
- Вы почувствовали, как лайнер задел мачту радиомаяка?
- Нет, я не почувствовал никакого удара.
- Вы целый год летали с «Локомотивом», наверняка знали многих лично…
- Да, конечно, я был знаком со многими ребятами. В самолете передо мной всегда сидел Иван Ткаченко, а напротив - техник команды Александр Беляев. С ними я часто разговаривал во время полетов. Кроме того, рядышком сидели Александр Галимов и Володя Матюшкин (инженер по наземному обслуживанию лайнера).
- Что вы чувствовали, когда очнулись в больнице?
- Сложно сказать, какие тогда я испытал чувства. Первые две недели я постоянно был под наркозом или наркотиками.
- Вы встречались с родственниками погибших ребят?
- С родственниками членов экипажа, разумеется, я поддерживаю связь. Мы встречаемся, общаемся. А с семьями ребят из «Локомотива» встретиться возможности не было.
- А в Ярославль не хотите приехать?
- Я приезжал в прошлом году перед годиной. Может быть, приеду и в этом.
- Боль внутри вас за два года попритупилась? Немного оправились от трагедии?
- Нет. Я думаю, что от этой трагедии нельзя оправиться.
http://yarreg.ru/articles/20130902121350
, а в совокупности с ним и пикирующий момент от крыла остался нескомпенсирован отлетевшим стабилизатором... а там еще и скорость 190 для той-то массы.... и самолет сразу же опустил нос. А кто не понимает этого, тот дурачок... 