Почему-то при упоминании Афони у меня сразу возникает образ – как он идет в своей заношенной до предела демисезонной куртке, наигравшись досыта в хоккей – расхристан, взмылен, пар, шапка на одном ухе…
Помнится, я уже рассказывал, как его в таком обличье прищучил на Северном пижонистый бомбер, которого сразу после академии назначили замом командира и попытался "построить".
Ситуация была как в известном анекдоте.
Евгений Иванович все эмоции выплеснул на поле и поэтому мягко ему оппонировал – отдавать этому сопляку "честь" у него нет никаких оснований, т.к. тот не выше его ни по званию, ни по должности. Потом, ухмыльулся, козырнул ему и побрел в ЛТС…
С дверями у меня самого масса разнообразных историй, причем большая часть из них вряд ли мне позволит надеяться на попадание в рай…
Кратенько расскажу одну, которая для меня самого была откровением.
Я в Братске жил на третьем этаже, напротив – Лапоть, а над Лаптем тоже техник – Соколов. Сокол проживал в цветнике – у него было аж 3 девки. Чем он его поливал, черт его знает, но добился раннего созревания.
Точно знаю, что содержание учебных программ и прочие вещи, которые, как писал Ильф, существуют в "большом мире", их не волновали и они не дожидаясь окончательной половой зрелости изучали камасутру эмпирическим путем.
Для этого к ним захаживали молодые люди хулиганистого вида. Самое для меня было интересное в том, что самая меньшая, субтильный подросток, таскалась со своими старшими, разбитными сестричками... Люк мусоропровода был как раз между 3 и 4-м этажами и мои наследники, выбрасывавшие мусор, докладывали, что в этом районе не только пользованные гондоны можно встретить, но даже шприцы б/у.
Сокол мало что мог дать в плане воспитания будущих матерей, поэтому безмятежно пил.
У меня как-то возник вопрос к корешу Сереге Городилову, жившему напротив его – дескать можно безошибочно определить во всякое время, что по подъезду прошел Сокол, а вот чтобы его жена морщила за неумеренность в питье – не слышал. Ты там ближе к ним, в чем причина её либеральности? Так Серега меня удивил – А чего им ссориться, если они вместе пьют. С кем?? Как "с кем" – с женой.
Словом, пришел я как-то после тренировки, поужинал и сделались у меня глазки как у чукчи в солнечный день… А около часу ночи – звонок в дверь. Ровно телеграфный перевод принесли тыщ на 10. Встал и прямо в купальном костюме пошел интересоваться – кто это ко мне?
А тогда была мода вставлять железные двери перед тамбурком, ведшим к квартирам, благодаря чему в подъезде оставались одни площадки и лестничные марши. Вот и ТБ такие установила. А свет был как раз в этих тамбурах, подъезд освещался уличным фонарем. Кнопки звонков выносились за ту дверь и можно было, для верности, позвонить по обоим...
Стоят какие-то 3 шныря в зимней ф/о и спрашивают одну из Соколих. Я им достаточно корректно отвечаю, что они ошиблись и здесь её нет и быть не может. Не успел ноги сполоснуть, отчертыхаться и утихнуть, как опять звонок, мало уступающий в настойчивости прежнему. Тут я вышел куда быстрее и стал интересоваться – что им непонятно? Но меня сразу перебили и повторили требование – позвать. И тоже спросили – мне что непонятно?
Мне было всё ясно, и по ближайшим перспективам, и особенно то, что перевес на их стороне.
Не только количественный, но и в плане экипировки – Братск, зима – ночью у нас стабильно за 30… А я голяком-босиком… Если я кого-то пну - одно удовольствие, а меня, зимним ботинком - другое...
Но лета ждать долго и ситуация не оставляла мне никакой возможности для маневра. Пришлось им объяснять, что сегодня – не их день, точнее ночь.
Мне это напомнило идущий сейчас в Москве чемпионат Европы по боксу, на котором судьи засчитывают удары в рыло, а вот попадания по защитному шлему – нет (что не странно даже, а просто дико. Вчера наш послал 2 раза в нокдаун одного турка и проиграл по очкам...). У меня была суровая школа, поэтому никогда на судейство не роптал и всегда был готов к любой, самой вольной трактовке правил, а уж в подъезде и вовсе смешно говорить о подобном…
Так, к моему изумлению, оказывается весь подъезд был в курсе всех мельчайших деталей этой истории – они до меня уже обзвонили всех и всех подняли. Стояли соседи за дверями и чутко слушали – чем всё закончится?
Благо я сразу застраховался от возможных случайностей – не люблю ни лечиться, ни врачей… А большой уверенности, что у них ничего не припасено, разумеется не было…
Так что мало что у нас скроешь, даже за дверями и запорами.
Такая регламентация вкупе с их склонностью заваривать чай в чайничках из необожженной глины, впитывающей летучие эфирные масла, которые придают чаю тонкость аромата, ценящуюся несравненно выше вкуса, была для меня непостижимой и малооправданной.
Если добавить к этому, что такой чайничек можно приобрести тысяч за 5 $, с документированной родословной, включающей фотографии всех его владельцев на протяжении 3-4 поколений, то уже не покажется странной бомбардировка их ядерными бомбами без особой нужды в 45-м году.
Нам удалось не преступить за выстраданные многими веками эти восточные запреты, причем безо всякого напряжения…
И горько то, что мало что поменялось со времен летчика Пушкина, печалившегося: "Замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов". Нас не станет и...
А вот имена всяких злодеев, ублюдков и прочей нечисти – у всех на слуху…
Помнится, я уже рассказывал, как его в таком обличье прищучил на Северном пижонистый бомбер, которого сразу после академии назначили замом командира и попытался "построить".
Ситуация была как в известном анекдоте.
Евгений Иванович все эмоции выплеснул на поле и поэтому мягко ему оппонировал – отдавать этому сопляку "честь" у него нет никаких оснований, т.к. тот не выше его ни по званию, ни по должности. Потом, ухмыльулся, козырнул ему и побрел в ЛТС…
С дверями у меня самого масса разнообразных историй, причем большая часть из них вряд ли мне позволит надеяться на попадание в рай…
Кратенько расскажу одну, которая для меня самого была откровением.
Я в Братске жил на третьем этаже, напротив – Лапоть, а над Лаптем тоже техник – Соколов. Сокол проживал в цветнике – у него было аж 3 девки. Чем он его поливал, черт его знает, но добился раннего созревания.
Точно знаю, что содержание учебных программ и прочие вещи, которые, как писал Ильф, существуют в "большом мире", их не волновали и они не дожидаясь окончательной половой зрелости изучали камасутру эмпирическим путем.
Для этого к ним захаживали молодые люди хулиганистого вида. Самое для меня было интересное в том, что самая меньшая, субтильный подросток, таскалась со своими старшими, разбитными сестричками... Люк мусоропровода был как раз между 3 и 4-м этажами и мои наследники, выбрасывавшие мусор, докладывали, что в этом районе не только пользованные гондоны можно встретить, но даже шприцы б/у.
Сокол мало что мог дать в плане воспитания будущих матерей, поэтому безмятежно пил.
У меня как-то возник вопрос к корешу Сереге Городилову, жившему напротив его – дескать можно безошибочно определить во всякое время, что по подъезду прошел Сокол, а вот чтобы его жена морщила за неумеренность в питье – не слышал. Ты там ближе к ним, в чем причина её либеральности? Так Серега меня удивил – А чего им ссориться, если они вместе пьют. С кем?? Как "с кем" – с женой.
Словом, пришел я как-то после тренировки, поужинал и сделались у меня глазки как у чукчи в солнечный день… А около часу ночи – звонок в дверь. Ровно телеграфный перевод принесли тыщ на 10. Встал и прямо в купальном костюме пошел интересоваться – кто это ко мне?
А тогда была мода вставлять железные двери перед тамбурком, ведшим к квартирам, благодаря чему в подъезде оставались одни площадки и лестничные марши. Вот и ТБ такие установила. А свет был как раз в этих тамбурах, подъезд освещался уличным фонарем. Кнопки звонков выносились за ту дверь и можно было, для верности, позвонить по обоим...
Стоят какие-то 3 шныря в зимней ф/о и спрашивают одну из Соколих. Я им достаточно корректно отвечаю, что они ошиблись и здесь её нет и быть не может. Не успел ноги сполоснуть, отчертыхаться и утихнуть, как опять звонок, мало уступающий в настойчивости прежнему. Тут я вышел куда быстрее и стал интересоваться – что им непонятно? Но меня сразу перебили и повторили требование – позвать. И тоже спросили – мне что непонятно?
Мне было всё ясно, и по ближайшим перспективам, и особенно то, что перевес на их стороне.
Не только количественный, но и в плане экипировки – Братск, зима – ночью у нас стабильно за 30… А я голяком-босиком… Если я кого-то пну - одно удовольствие, а меня, зимним ботинком - другое...
Но лета ждать долго и ситуация не оставляла мне никакой возможности для маневра. Пришлось им объяснять, что сегодня – не их день, точнее ночь.
Мне это напомнило идущий сейчас в Москве чемпионат Европы по боксу, на котором судьи засчитывают удары в рыло, а вот попадания по защитному шлему – нет (что не странно даже, а просто дико. Вчера наш послал 2 раза в нокдаун одного турка и проиграл по очкам...). У меня была суровая школа, поэтому никогда на судейство не роптал и всегда был готов к любой, самой вольной трактовке правил, а уж в подъезде и вовсе смешно говорить о подобном…
Так, к моему изумлению, оказывается весь подъезд был в курсе всех мельчайших деталей этой истории – они до меня уже обзвонили всех и всех подняли. Стояли соседи за дверями и чутко слушали – чем всё закончится?
Благо я сразу застраховался от возможных случайностей – не люблю ни лечиться, ни врачей… А большой уверенности, что у них ничего не припасено, разумеется не было…
Так что мало что у нас скроешь, даже за дверями и запорами.
Мои познания не распространяются далее старинных правил, запрещающих обсуждать за чаем "религию, богатство соседей и родственников, войну в стране, глупость и мудрость людей".
Такая регламентация вкупе с их склонностью заваривать чай в чайничках из необожженной глины, впитывающей летучие эфирные масла, которые придают чаю тонкость аромата, ценящуюся несравненно выше вкуса, была для меня непостижимой и малооправданной.
Если добавить к этому, что такой чайничек можно приобрести тысяч за 5 $, с документированной родословной, включающей фотографии всех его владельцев на протяжении 3-4 поколений, то уже не покажется странной бомбардировка их ядерными бомбами без особой нужды в 45-м году.
Нам удалось не преступить за выстраданные многими веками эти восточные запреты, причем безо всякого напряжения…
Да, печальные для нас времена – ряды наши все более редеют…
И горько то, что мало что поменялось со времен летчика Пушкина, печалившегося: "Замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов". Нас не станет и...
А вот имена всяких злодеев, ублюдков и прочей нечисти – у всех на слуху…
Последнее редактирование: