Ребята, привет! Вы помните эту пару-Ольгу и Зяму? Я написал про них.
Ольга и Зяма
Этих двух собак знал любой житель Амдермы, маленького поселка на берегу Карского моря. Они были неотъемлемой частью здешнего пейзажа, его достопримечательностью и пользовались не меньшими правами, чем коровы в Индии.
Зяма - крупный самец ненецкой ездовой лайки абсолютно черного окраса, был очень силен физически и в одиночку с успехом отстаивал монопольное право на царствование в этом населенном пункте среди всех приходящих претендентов, даже если был в численном меньшинстве. С людьми был очень лоялен, с удовольствием принимал их ласку, а детям позволял делать с собой, что угодно.
Ольга - типичная «дворянка» палевого цвета с доброй ласковой мордочкой и черным влажным носиком, почти всегда находилась в состоянии перманентной беременности, так что талия у нашей красавицы уже не просматривалась. Нрава она была спокойного, но, не задумываясь, вступала в бой, приходя на помощь своему мужу. К взрослым и детям относилась спокойно, но фамильярностей не допускала, тихо, не скаля зубы и не рыча, отходила в сторону.
Это была семья, счастливая собачья семья, прожившая вместе многие годы и вырастившая многочисленное потомство, которое местные охотники разбирали с удовольствием. Врозь их, практически, никогда не видели. Если появлялся Зяма, значит, где-то поблизости должна была быть и Ольга. Их отношениям можно было позавидовать, они всегда служили примером, на который обязательно ссылались местные женщины в громких «беседах» со своими непутевыми мужьями. Величественный и степенный Зяма являл собой идеал мужской верности и немой укор любому любителю легкого флирта. Мужики искренне считали, что основная причина их длительной любви и прекрасных семейных отношений кроется в отсутствии у Ольги способности говорить.
Жили и выращивали свое потомство они где-то под трубами центрального отопления, проложенными по всему поселку на специальных возвышениях позади домов. К завтраку, обеду и ужину семья неторопливо следовала через центральную площадь гарнизона к столовой пилотов, давно для себя определив, что качество пищи там намного лучше, чем в столовой технического состава, не говоря о солдатской. Это шествие напоминало пунктуальный и степенный выход к трапезе семьи какого-нибудь лорда. В еде им никогда не отказывали, несмотря ни на какие санитарные требования, и приезд грозных проверяющих. В сильную пургу им позволяли зайти внутрь и кормили там.
Иногда им специально выносили одну миску, поварихам нравилось наблюдать, как Зяма, истекая слюной, терпеливо ждал, когда насытится Ольга, и только потом подходил к еде сам.
Их все любили, никто не боялся, они никому не мешали, напротив, они служили даже каким-то приятным развлечением в этой довольно унылой и скучной жизни маленького провинциального гарнизона.
Весть об их гибели раздалась, как гром среди ясного неба. Никто не верил, не хотел верить, что общих любимцев застрелил из ружья человек, живший среди нас. Все дети гарнизона ревели в голос. Взрослые ходили мрачные, чувствуя за собой какую-то косвенную вину. Запланированные учебные полеты были отменены в виду плохого морального состояния пилотов.
Сильно поддатый прапорщик, доведенный до крайности постоянным стенанием своей боевой подруги и нелицеприятными сравнениями их жизни с жизнью собачьей семьи, вышел на улицу и хладнокровно застрелил из охотничьего ружья Зяму и Ольгу.
Этого человека, совершившего расправу, доставили в госпиталь в мое дежурство. Сопровождающий его офицер что-то невнятно бормотал о неудачном падении, плохой погоде и тому подобном. Упал пациент на самом деле крайне неудачно, подбив сразу оба глаза, сломав нос, челюсть и ключицу, наставив себе еще много ушибов по всему телу. Говорить внятно он тоже не мог не только потому, что мешала переломанная челюсть и сотрясение мозга, но и в виду отсутствия нескольких зубов. Очень неудачное падение. Со своими хирургическими делами я справился довольно быстро, а вот стоматологу пришлось возиться долго. Думается мне, события того дня останутся в памяти нашего пациента навсегда.
Жизнь, конечно, продолжалась. Множество молодых собак черного и палевого окраса, бегающих по поселку, еще долго будило воспоминания о необычной собачьей семье.
Воистину, они счастливо жили многие годы и умерли в один день.