
nikolai
Местный
ВСЕХ,с Днём Советской армии и военно-морского флота!
Один Танк " Т-24"-Памятник стоял при въезде в город из Риги.А где, второй нашли--в болоте?Мы вчера в Даугавпилсе отметили с размахом,и в войнушку поиграли.
"Абрамс", да самый современный...Своих спецов по нему в Прибалтике нет.марку не назвали
Прежде, чем приступить к рассказом о прожитых годах, вместо предисловия начну с краткого автобиографического обзора.
С 18 сентября 2009 года я - чистый пенсионер, т.е. человек, не занимающийся никакой общественно-полезной работой, редко вылезающий за пределы деревень, где расположены дачи сыновей, дворового сквера в Москве и ближайшего к дому парка.
Следует заметить, что трудовую жизнь в гражданской авиации начал тоже 18 сентября. Это был 1956 год.
Как прошли эти пятьдесят три года, а также годы перед началом лётной карьеры я попытаюсь изложить в рассказах, накопившихся за это время и приведенные в систему после долгих поисков формы воспоминаний. Это рассказы о моей жизни и жизни моего поколения, о людях с которыми работал, о тех, кто помогал мне в детстве и юности выйти на широкую жизненную дорогу, обрести замечательную профессию и не изменять ей более полувека. Очень малая часть рассказов о лётной работе является воспоминаниями, т.к. сохранились многочисленные дневниковые записи. Я старался максимально сохранить их в том виде, как изложил мысли в то время, когда бумага тетради имела белый цвет. Сейчас листы жёлтые от пятидесятилетнего хранения дневников.
В моей жизни были люди, сделавших очень много для меня хорошего, хоть они и не являлись моими друзьями или какими-то заинтересованными лицами. Таких было очень много. Но и «доброжелатели» были. Я благодарен всем, ибо действия тех и других вели меня по тому пути, который мне удалось пройти за более чем полвека трудовой деятельности.
Среди людей, сложивших мою судьбу, я бы назвал первых моих подпольных учителей во время немецкой оккупации Кубани. Это были евреи, прятавшиеся у нас от фашистов и их прихлебателей.Я не знаю их имен, не помню, как я их тогда называл, но считаю их закладку фундаментальной основой для моей дальнейшей успешной учёбы в школе, лётном училище, академии.
Повезло мне с учителем истории в семилетней школе аула Егерухай. Мы все его боготворили. Этот вклад в мое воспитание был опосредствованным: его пример вдохновенно делать свое дело особой строкой вписался в мою память. Это Брафтов Джимбеч Хаджибечирович. Выпускал он нас после седьмого класса уже директором школы. Многие, менее сложные, фамилии и имена забыты, а эту, сложную даже для адыгейского языка, я запомнил на всю жизнь.
В Курганинской средней школе № 1 многое способствовало моему воспитанию: общий климат, замечательный подбор учителей, но особенно хотел бы отметить классного руководителя Москаленко Михаила Лукича, преподававшего математику, и его жену, Людмилу Анатольевну, которая нам преподавала историю и психологию.
В летном училище моим ангелом-хранителем был командир авиаэскадрильи Кириченко Владимир Митрофанович. Но всё было бы впустую, если бы глазной врач не взялась бы мне лечить левую барабанную перепонку (прободение), после того, как отоларинголог посчитала дальнейшее лечение бесполезным.
В июле 1956 года нам вручили лётные свидетельства с знаком пилота 4-го класса.
78-й авиационный отряд в Ростове-на-Дону встретил меня и других выпускников лётных училищ тепло, по-отечески. Основной костяк отряда составляли пилоты, прошедшие боевую закалку. И никто из них не кичился перед нами, салагами, своими заслугами. Наоборот, внушали нам, что мы молодые и грамотные, что будущее за нами. А уж мастерства передачи опыта им было не занимать. В отличие от 16-ти прибывших пилотов на самолёт По-2, у меня в активе ещё был и Як-12. Як-12 в отряде был один и летала на нём жена начальника управления Клавдия Быба из «ночных ведьм». От греха подальше меня переучили на самолёт Ан-2 и 1 марта 1957 года привезли на оперативную точку авиахимработ в зерносовхоз «Гигант». С командиром самолёта Шматковым Константином Петровичем я отлетал до ввода в строй командиром.
- Тебе повезло с командиром, - сказал мне заместитель командира эскадрильи Никитенко, знакомя с Константином Петровичем. И это были не просто слова.
Осенью 1958 г. в моё свидетельство была внесена квалификационная отметка «командир самолёта Ан-2», а в анкету внесена поправка – женат.
Но малая авиация из Ростова уходила в Шахты, а мне приглянулся Ставрополь. В 83-м авиаотряде полетал, кроме Ан-2, на Як-12, переучился на вертолёт Ка-15, который не прижился в эксплуатации, потом появилось желание попробовать себя в сложных условиях Якутии, куда и отправился в феврале 1962 года..
В Олёкминске, а потом – в Алдане, мне сразу удалось закрепиться в зоне высокого авторитета. Благожелательность всего наличного руководства была очевидной. Лебедев Алексей Иванович, командир объединённого отряда, Хоркин Василий Васильевич, его заместитель, Шаповаленко Пётр Гаврилович, старший штурман отряда с первых дней вселили в меня такую уверенность в своих силах, которая позволила успешно справиться с самыми сложными полетами в моей жизни. Большего экстремума, как в Якутии, в своей лётной жизни я не встречал.
В Ставрополь вернулся в феврале 1965 года окрепшим профессионально и психологически. Поверили в меня командир объединённого отряда Рындин Валентин Иванович, Брындин Анатолий Фролович – его заместитель, командир лётного отряда Мухамедзянов Габдулахат Хусаинович. За неполных два года мне трижды пришлось менять шевроны от командира самолёта до командира эскадрильи. Но образования, при этом, явно не хватало. Заочная учёба в Высшем авиационном училище гражданской авиации шла туго. Пришлось проситься на очный командный факультет. В ожидании зачисления успел переучиться на самолёт Ан-24.
С курсов переучивания в Кировограде попал сразу на занятия на командном факультете, а к концу первого курса ВАУ ГА стала академией. Это был 1971 год.
Академия гражданской авиации оставила самые благоприятные воспоминания. Небольшая туманность – физподготовка. Спортсмен я никудышний, разве что мог бы на стрельбе по мишеням отличиться. Но стрельбы не было, а были лыжи. На этой почве у меня, южного человека, отношения с преподавателями по этой дисциплине не сложились. Особого влияния это на учебу не оказало, но душу как-то скребла единственная тройка по лыжам в зачетке среди пятерок. А вот о тех, кто решил мою судьбу по окончании академии, я с благодарностью вспоминаю: начальник академии Васин Иван Федотович и декан командного факультета Дарымов Юрий Петрович (я еще и по МГА СССР их упомню). С их подачи после получения красного диплома меня направили в Управление лётной службы Министерства гражданской авиации СССР.
В период работы в Министерстве гражданской авиации моим учителем был заместитель министра гражданской авиации Грубий Борис Дмитриевич. Ему я обязан был и решением моих бытовых проблем, отдавая должное в этом и министру Борису Павловичу Бугаеву. Многому научился у Потёмкина Владимира Яковлевича, Шишкина Жоржа Константиновича, Майорова Алексея Григорьевича. Высочайший профессионализм этих людей создал такую надежную основу в организации лётной работы, что в течение двух десятков лет их ученики держали эту планку на должном уровне, несмотря на атаки дилетантов.
В МГА должности инспекторов лётной службы, руководителей лётных отделов, заместителй начальника управления лётной службы и самого начальника должны были занимать специалисты с действующими свидетельствами пилота ГА. До своего списания с лётной работы летом 1987 года моими ступенями были должности старшего пилота-инспектора, заместителя начальника отдела, начальника отдела и заместителя начальника Управления лётной служьы.
В 1986 году, в числе двух десятков пилотов, получивших почётное звание «Заслуженный пилот СССР», была и моя фамилия.
После ликвидации МГА в 1992 году мне помогали найти себе применение Творогов Михаил Петрович, работавший ранее УЛС МГА, а позднее - одним из руководителей Межгосударственного комитета гражданской авиации, Таршин Юрий Петрович, конечно, не без помощи Зайцева Геннадия Николаевича, директора Федеральной авиационной службы. В июле 1995 года по их предложению я вернулся в Управление лётной службы на должность председателя Высшей квалификационной комиссии гражданской авиации. На этой должности и закончилась моя государственная служба, оставив в пожизненное владение званием «Заслуженного пилота» и классного чина «Советник Российской Федерации 3 класса» в отставке.
Всем тем, кто учил и наставлял меня, низкий поклон, а тем, кого уже нет в этой жизни, - светлая память.