Москаленко Леонид,
Всё Григорьич, ЗАУВАЖАЛ я тебя ещё больше!
Очень ждал как ты ответишь на наши с Сергеевичем поправки. МОЛОДЕЦ! Ответил с достоинством и по мужски! Крепко жму руку!
Алексей Павлович Крынин,
Не простая у пилотов работа, а у командира вертолета и того сложнее! Я уже рассказывал на прошлой ветке, что много летал сам будучи вторым пилотом (КВС при этом по пол-дня спал с бодуна), но все же ОН был командиром и груз ответственности всё равно был на НЁМ. А вот когда через три года я сел в левое кресло и не увидел широкой спины, за которую можно было спрятаться или на которую можно было опереться, да просто с которой можно посоветоваться - вот тогда понял, как тяжела ноша ответственности за экипаж, за пассажиров, за груз, за вертолет.
Не должно быть НИКАКИХ компромисов в отношении любых авиаработников в работе которых есть сомнение. Этот приславутый ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР и получается именно из-за слабинки или уступчивости командного состава.
Вот потому-то, затем занимая разные командные должности, старался не допускать к работе людей не совместимых с авиацией. Хотя старался, при этом, быть максимально справедливым. А чтобы знать правильно ли поступаю, периодически в гаражах, за "рюмкой чая", сверял свой курс, после третьей говорили всё в глаза, и это помогало. До сих пор общаюсь с сослуживцами, до сих пор считаю что поступал по совести, до сих пор мне не высказали свое "фе" те, с кем жил бок о бок. Хотя, видимо, остались и не довольные, на верняка...
Очень многими из моих подчиненных горжусь!
Всё Григорьич, ЗАУВАЖАЛ я тебя ещё больше!
Очень ждал как ты ответишь на наши с Сергеевичем поправки. МОЛОДЕЦ! Ответил с достоинством и по мужски! Крепко жму руку!
Алексей Павлович Крынин,
Не простая у пилотов работа, а у командира вертолета и того сложнее! Я уже рассказывал на прошлой ветке, что много летал сам будучи вторым пилотом (КВС при этом по пол-дня спал с бодуна), но все же ОН был командиром и груз ответственности всё равно был на НЁМ. А вот когда через три года я сел в левое кресло и не увидел широкой спины, за которую можно было спрятаться или на которую можно было опереться, да просто с которой можно посоветоваться - вот тогда понял, как тяжела ноша ответственности за экипаж, за пассажиров, за груз, за вертолет.
Не должно быть НИКАКИХ компромисов в отношении любых авиаработников в работе которых есть сомнение. Этот приславутый ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР и получается именно из-за слабинки или уступчивости командного состава.
Вот потому-то, затем занимая разные командные должности, старался не допускать к работе людей не совместимых с авиацией. Хотя старался, при этом, быть максимально справедливым. А чтобы знать правильно ли поступаю, периодически в гаражах, за "рюмкой чая", сверял свой курс, после третьей говорили всё в глаза, и это помогало. До сих пор общаюсь с сослуживцами, до сих пор считаю что поступал по совести, до сих пор мне не высказали свое "фе" те, с кем жил бок о бок. Хотя, видимо, остались и не довольные, на верняка...
Очень многими из моих подчиненных горжусь!