у нас при перелётах(перебазированиях), на дежурства в варианте"М", на завод - техники практически всегда шли на борту...в проходе было место...с кислородным шлангом ...
Про ТУ-16 пару слов чуть позже скажу, а вот про то, как я, будучи курсантом 3-его курса на ИЛ-28-х в Соль Илецке своего техника возил, напомню... Хоть и рассказывал уже здесь, но для вновь прибывших можно и повторить...
Случаи из моей курсантской жизни
Оба случая произошли летом 1967 года на аэродроме Соль-Илецк, на самолёте ИЛ-28. Однажды после посадки получаю по радио от РП команду: «315й, наблюдаете рядом с полосой табун лошадей..?». Действительно, в опасной близости от полосы пасётся табун, да с казахом-пастухом (то есть, он сам привёл табун к полосе). Докладываю об этом РП и получаю указание: «Отогнать табун!». Рулю по бескрайней оренбургской степи к пастуху и знаками показываю ему, - «Убирай свой табун!»... Получаю ответный жест... того же содержания.!? Мои повторные сигналы имели такой же «успех»... Докладываю РП: «Не слушается моих команд, что делать?». РП как-то хитро спрашивает, - «...и ты не знаешь, что делать..?». «Нет, - говорю, - не знаю...» (не вылезать же мне из кабины и не препираться с пастухом). Но РП, как всегда, «мудро» командует: «Развернись и дунь на него»... И как это я не додумался, ведь это самый «эффективный аргумент»... Моментально разворачиваюсь, как говорится, «к табуну задом, а к РП передом» и даю «Полный газ», стоя на тормозах... Самолёт дрожит от напряжения, позади бушует песчаный ураган... И слышу смех, переходящий в хохот, моего стрелка-радиста. «Командир, - давясь от смеха, говорит он, - кони переворачиваются и табун удирает прочь»... Тут я вижу, как сбоку, недалеко от самолёта подпрыгивает в стременах на своей маленькой лошадке разгневанный казах... Он крутит над головой кнутом, что-то кричит, грозит кулаком.., но, - делать нечего, надо собирать разбежавшийся табун, и он удаляется... Теперь этот табун долго сюда не придёт...
Ну а этот случай, я бы сказал, - особый... Судите сами... Техник нашего самолёта старший лейтенант Нуреев (мы все зовём его просто – Нурик и он совсем не обижается на, вобщем-то, фамильярное прозвище) уже много раз просил меня «покатать» его на самолёте, который он обслуживает... Я отказывал ему, боясь последствий (как вы догадываетесь, «пассажиров» на военных самолётах обычно не возят)... Но однажды он, видимо, «достал» нашего штурмана (тоже старшего лейтенанта)... Сам штурман вдруг предложил мне: «Давай, наконец, возьмём его в полёт и «покатаем от души», чтоб отстал наконец... Посадим его ко мне в штурманскую кабину на рабочее сиденье (оно находится в застеклённом носу самолёта и оно - откидывающееся)... Сделаешь ему несколько раз «невесомость», он и «откинется» к потолку вместе с сиденьем.., а я сяду на катапультное кресло, да привяжусь покрепче... Думаю, раз пять ему будет достаточно.., больше приставать не будет...». Как вы, наверное, догадались, - долго он меня не уговаривал... И вот заправка окончена.., мы огляделись (свидетели-то особо не нужны) и, улучив момент, радостный Нурик «ныряет» в люк штурманской кабины... Летим.., маршрут часа на полтора... Штурман комментирует мне происходящее у него в кабине: «Всё ему интересно, замучал вопросами, - что, да как..? Уже устал ему отвечать... Сделай-ка невесомость, чтобы помолчал малость...». Сделать невесомость (настоящую) лётчику ничего не стоит. Надо сначала сделать небольшую «горку», а затем отдать штурвал от себя так, чтобы акселерометр (прибор, показывающий перегрузку) показал ноль.., но можно и по ощущениям... Все незакреплённые предметы (карты, штурманские линейки, карандаши и т.д. взлетают и... лови их по кабине). Вобщем, делаю невесомость секунд на 10-15... Штурман заходится от смеха... Спрашиваю: «В чём дело?». «Да он взлетел к потолку, глаза с арбуз, не может понять, что случилось, хватается за что можно, но это не помогает, - всё равно болтается у потолка...», - отвечает штурман. И продолжает: «Я так серьёзно ему говорю, - это воздушная яма, держись крепче, сейчас ещё ямы будут, - а он всё это принимает за «чистую монету»... «Может хватит с него?», - спрашиваю я. «Нет, нет, - продолжай...», - отвечает штурман. Он уже забыл про свою навигацию, у него в кабине что-то вроде «циркового выступления», где в качестве клоуна выступает Нурик... И вдруг на третьем «взлёте к потолку» он кричит: «Стоп..! Хватит! Его тошнит...». Я, конечно, выровнял самолёт, но...было уже поздно.., слышу страдальческие вопли штурмана и понимаю, кабина его – испачкана... Да, получилось – «как всегда»... Когда мы зарулили на стоянку, Нурик был – «никакой», а если точнее, то – зелёный и, конечно, готовить самолёт к следующему вылету не мог... Хорошо, что курсанты вполне освоили заправку и подготовку самолёта и всё сделали сами (и кабину отмыли тоже)... Полёты не сорвались и «широкой» огласки мы не допустили... Командиры об этом так и не узнали, а то бы нам досталось как следует... Но с тех пор на мой ехидный вопрос, - «ну что, Нурик, полетели..?», - он обычно шарахался от меня, мотая головой... Да, прав оказался штурман, действительно – даже не пяти, а трёх раз оказалось достаточно.., Нурик больше не пристаёт...
Владимир Васильевич, может быть ,можно было спасти Муху тогда, хотя понимаю, что нет, шли учения, очень и очень жалко собаку
