Несколько слов о юношеской романтике и о выборе профессии военного лётчика…
Думаю, что 95% при поступлении в училище о лётчицкой зарплате не думали, но всё-таки подсознательно догадывались, что лётчики живут не хуже, а несколько лучше других военных. В городах юноши больше знали об авиации, дети военлётов знали больше и о жизни, и о быте в авиационных городках – тогда к быту больших претензий не было, довольны были и тем, что имелось. А вот в сёлах, особенно удалённых от городов, могли лётчиков даже и не видеть, и о форме иметь смутное представление. Да и электричество в таких поселениях появилось только где-то в середине 50-х годов, а ТВ, наверное, в середине 60-х, но вот радио было, и оно было желанным вестником всех событий из далёкой, нередко таинственной жизни. Так что форма, за редким исключением, не была тем мотивом, из-за которой юноши шли в авиацию.
И всё-таки главное, что было сердцевиной желания стать военным лётчиком, была та уважительная атмосфера в послевоенной стране к военному человеку и к Советской армии в целом. И книги о героях войны, фильмы о патриотизме, о массовых подвигах во время Великой Отечественной войны колоссально влияли на молодое поколение, способствовали выбору почётной профессии защитника своей Отчизны. В детстве основные игры пацанов – это игры в войну, со своими разведчиками, шпионами, «немцами» и «русскими», где каждый хотел быть «русским» и геройским разведчиком.
Служба в армии в те времена была внутренней обязанностью каждого, кто хотел быть настоящим мужиком, поэтому от солдатской службы абсолютное большинство не пряталось, а тех, кто не служил срочную, народ относил к дефектным, и девушки даже замуж не спешили выходить за таких, полагая их больными, неполноценными. Особенно ярко это проявлялось в селе, где народ был простой, искренний, и о каждом знали всё.
Так что основой платформы нашего выбора была дорога военного человека, а уж далее, на этой платформе, шла персонализация выбора, который зависел от тех или иных причин: одни шли в лётчики, вторые – в моряки, а третьи – в танкисты…
Ещё хочу затронуть статистику национальностей лётного состава ИА ПВО СССР…
Вот в нашем выпуске были почти все национальности, включая армян, осетин, азербайджанцев, молдаван, евреев, татар, чеченцев, дагестанцев, мордвинов, казахов…, но не было грузин. И по последующей службе почему-то грузины не встречались. Что, среди них не было романтиков…? Или горный воздух, виноградная лоза и тёплые воды Чёрного моря располагали совсем к другому…
Думаю, что 95% при поступлении в училище о лётчицкой зарплате не думали, но всё-таки подсознательно догадывались, что лётчики живут не хуже, а несколько лучше других военных. В городах юноши больше знали об авиации, дети военлётов знали больше и о жизни, и о быте в авиационных городках – тогда к быту больших претензий не было, довольны были и тем, что имелось. А вот в сёлах, особенно удалённых от городов, могли лётчиков даже и не видеть, и о форме иметь смутное представление. Да и электричество в таких поселениях появилось только где-то в середине 50-х годов, а ТВ, наверное, в середине 60-х, но вот радио было, и оно было желанным вестником всех событий из далёкой, нередко таинственной жизни. Так что форма, за редким исключением, не была тем мотивом, из-за которой юноши шли в авиацию.
И всё-таки главное, что было сердцевиной желания стать военным лётчиком, была та уважительная атмосфера в послевоенной стране к военному человеку и к Советской армии в целом. И книги о героях войны, фильмы о патриотизме, о массовых подвигах во время Великой Отечественной войны колоссально влияли на молодое поколение, способствовали выбору почётной профессии защитника своей Отчизны. В детстве основные игры пацанов – это игры в войну, со своими разведчиками, шпионами, «немцами» и «русскими», где каждый хотел быть «русским» и геройским разведчиком.
Служба в армии в те времена была внутренней обязанностью каждого, кто хотел быть настоящим мужиком, поэтому от солдатской службы абсолютное большинство не пряталось, а тех, кто не служил срочную, народ относил к дефектным, и девушки даже замуж не спешили выходить за таких, полагая их больными, неполноценными. Особенно ярко это проявлялось в селе, где народ был простой, искренний, и о каждом знали всё.
Так что основой платформы нашего выбора была дорога военного человека, а уж далее, на этой платформе, шла персонализация выбора, который зависел от тех или иных причин: одни шли в лётчики, вторые – в моряки, а третьи – в танкисты…
Ещё хочу затронуть статистику национальностей лётного состава ИА ПВО СССР…
Вот в нашем выпуске были почти все национальности, включая армян, осетин, азербайджанцев, молдаван, евреев, татар, чеченцев, дагестанцев, мордвинов, казахов…, но не было грузин. И по последующей службе почему-то грузины не встречались. Что, среди них не было романтиков…? Или горный воздух, виноградная лоза и тёплые воды Чёрного моря располагали совсем к другому…