Вот и хлебнули капитализма,
И наступил вожделеннейший рай.
Призрак забредший к нам коммунизма
Снова оставил свободе наш край.
Можно свободно нам не учиться,
Можно пойти на любые хлеба,
Можно любому богу молиться
До разбиения нашего лба.
Можно девчонкам - да в проститутки,
Можно парням - в сутенёры пойти,
Можно - в убийцы... Это не шутки.
Нынче свободны любые пути.
Можно украсть - не будешь наказан,
Ежели столько, что не унести.
Можно, предав, стать доблестным сразу.
И только честность одна - не в чести.
Можно на паперть выбросить старость,
Чтобы потом Христа ради подать.
Можно к убийцам требовать жалость.
Можно невинных совсем - убивать.
Можно, всё можно. До дебилизма.
Можно купить всё, и можно продать.
Вот и хлебнули капитализма.
И ещё долго придётся хлебать.
И наступил вожделеннейший рай.
Призрак забредший к нам коммунизма
Снова оставил свободе наш край.
Можно свободно нам не учиться,
Можно пойти на любые хлеба,
Можно любому богу молиться
До разбиения нашего лба.
Можно девчонкам - да в проститутки,
Можно парням - в сутенёры пойти,
Можно - в убийцы... Это не шутки.
Нынче свободны любые пути.
Можно украсть - не будешь наказан,
Ежели столько, что не унести.
Можно, предав, стать доблестным сразу.
И только честность одна - не в чести.
Можно на паперть выбросить старость,
Чтобы потом Христа ради подать.
Можно к убийцам требовать жалость.
Можно невинных совсем - убивать.
Можно, всё можно. До дебилизма.
Можно купить всё, и можно продать.
Вот и хлебнули капитализма.
И ещё долго придётся хлебать.