Приношу извинение администрации форума за эээ... как это а ля рюс... оверквотинг чтоли, будь он неладен.
Вобщем у меня нету времени пока подцеплять к форуму текстовые файлы поэтому я решил воспользоваться функцией "Быстрый ответ".
Вобщем мы несколько отвлеклись от темы топика поэтому я продолжу.
Опубликовав последний вариант (начало его) точнее ссылку на него на форуме
сайта солдат.ру, мне ответил питерский авиаписатель Александр Соловьёв.
С его разрешения выкладываю здесь начало его письма.
Вобщем вот что было дальше:
Александр Соловьёв <
[email protected]> - Василию Бардову, 14 Янв 2006 01:47:50
О воспоминаниях С.Ф. Долгушина
Здравствуйте, Василий!
Огромное Вам спасибо за то, что Вы опубликовали на форуме тексты ваших бесед с С.Ф. Долгушиным. Мне это очень помогло в моей работе. Вот уже шесть лет я работаю над книгой "Мираж катастрофы. Наша авиация 22 июня 1941 года" и уже близок к завершению её первой части.
Ваши беседы с С.Ф. Долгушиным позволили прояснить несколько неясных моментов из истории первого боевого дня 122-го ИАП.
В конце семидесятых В.В. Щегловым была издана книга, представлявшая собой литературную обработку воспоминаний С.Ф. Долгушина
(В.В. Щеглов «А потом пришла победа» документальная повесть, М., изд-во ДОСААФ СССР, 1980, тираж 100000 экз., стр. 5-28).
Кроме того, Щеглов работал с архивными документами и встречался с другими ветеранами 122-го ИАП. Всю правду написать Щеглов в те годы не мог - цензура бы не пропустила. Разве можно было узнать советскому читателю, что:
- командующий округом за день до начала войны разоружает боевой полк,
- а уже на второй день боёв авиаторы сжигают свои самолёты из-за отсутствия средств для заправки их топливом?!
Поэтому Щеглову пришлось что-то упустить, что-то приукрасить, а что-то исказить в угоду официальной трактовки начала Великой Отечественной войны.
Как Вы заметили, в рассказах С.Ф. Долгушина тех лет и сегодняшних, для вас, много отличий. Есть серьёзные. Например:
- в книге Щеглова говорится, что командиром звена был Волков, а сейчас Долгушин, как я понимаю, уже утверждает, что ком-ром звена был он,
- Щеглову Долгушин рассказывал, что сбил "Хеншеля", а сейчас, видимо, запямятовал. и утверждает, что сбил "Шторха"...
Возраст, конечно сказывается. Память начинает подводить. Ведь со времени войны прошло 60 лет. Все эти 60 лет нам вешали на уши лапшу о разгроме авиации на аэродромах в первые же часы. На этом защищались дисертации, делались деньги, получались учёные степени, писались книги и учебники, удовлетворялось авторское самолюбие... Многих профессиональных военных историков, авторов монографий, исследователей, псевдоисториков и всяких прочих сказочников задевает, и очень-очень больно задевает истинная правда о первом дне войны.
И для многих из этих людей правда чревата концом их карьеры. Или славы - как для сказочника Хазанова.
Вам надо как-то аккуратно, дабы не обидеть, уточнить у С.Ф. Долгушина некоторые рассогласования. Честно говоря, я боюсь, что найдётся подлец, который защищая свою шкуру и свои шкурные интересы, может публично обидеть пожилого заслуженного порядочного человека на закате его жизни: вот, мол, совсем старик изоврался. Одному - одно врал, второму - другое врал. Всё у него враньё - разбили их полк в первые часы войны, как и написано в "Истории ВОВ.
Вот этого-то нам никак нельзя допустить.
Ваш коллега, Дмитрий Киенко, успел сообщить мне, что этой книги у вас в Гродно нет. Поэтому посылаю имеющуюся у меня часть её текста.
Текст с несущественными сокращениями и только о первом дне войны:
«Двадцать второе июня. Шла на убыль короткая летняя ночь
где-то там, за пограничной полосой, возник непонятный, потревоживший тишину гул, лётчики (дежурного звена 122-го истребительного авиаполка) удивлённо посмотрели друг на друга
Но вдруг шум оборвался. Несколько секунд стояла тишина и тут же тупо и сильно громыхнул взрыв, затем другой, третий, и все услышали, как в палаточном городке, расположенном неподалёку от аэродрома, раздался резкий требовательный голос:
- Боевая тревога!.. Боевая тревога!..
Из палаток выскакивали лётчики, На ходу застёгивая ремни и надевая шлемы. Оставляя тёмные следы на росной траве, они гуськом бежали к стоянкам самолётов.
Оружейники уже возились около пулемётов и пушек. Торопясь, делали своё дело, нет-нет да и поглядывали в сторону леса, за которым всё усиливался сплошной, идущий накатом грохот.
Лётчик второй эскадрильи младший лейтенант Сергей Долгушин, подбегая к истребителю, козырнул проходившему мимо командиру полка Александру Павловичу Николаеву и подумал: Не война ли?
На многих самолётах уже запустили двигатели. Их рокот сливался с эхом всё усиливающейся канонады»…
Долгушин: «В воскресенье ночью 22 июня мы почти что не спим.
В 2.30 сирена завыла и нас подняли по тревоге
(но я же по Московскому времени говорю, а там же на 40 минут больше чем по Москве).
Ну мы по тревоге собрались: схватили маленькие чемоданчики (что можно в кабину сунуть), шлемы, регланы...»…
Бардов: “А что в (этих чемоданчиках) было”?
Долгушин: “Трусы, майка, мыльница с мылом, щётка зубная, у того кто брился – бритва и помазок”.
Бардов: “Т.е. на случай если с (аэродрома) улететь прийдётся”?
Долгушин: “Ну да”.
Бардов: “Т.е. “тревожный чемоданчик”?!
Долгушин: “Тревожный чемоданчик. Ну и конечно шлем, перчатки и планшет, где карта.
И побежали”.
Бардов: «А вы что и летом в жарищу тоже в перчатках летали»?
Долгушин: “Так в кабине то все руки обдерёшь если так работать (без перчаток – В.Б.).
Перчатки были даже с крагами”.
Бардов: «Так у вас что и на зиму и на лето одни перчатки были чтоли»?
Долгушин: “Нет – зимою утеплённые или рукавицы даже, но больше перчатки – в рукавицах трудно работать в кабине. А это – краги такие замшевые.
Первыми к самолётам бросился л/с 1-й эскадрильи, потому что их СЛ находились рядом с палатками. Там была посадка лип – липовая аллея и вот палатки 1-й эскадрильи и были за этими липами буквально 15-20 м. Поэтому они первыми добежали и изготовились, а нам до стоянки наших СЛ нужно было еще перебежать аэродром.
Прибежали на аэродром и:
- техники моторы пробуют,
- а нам (пилотам – В.Б.) пришлось вместо того, чтобы (по прибытию немецких штурмовиков – В.Б.) взлетать и прикрывать аэродром, в срочном порядке таскать и ставить пушки и пулеметы и боеприпасы на самолеты.
Аэродром был большой (примерно 1х1 км – В.Б.), но взлетать можно было с запада на восток или с востока на запад. С севера на юг взлетать (места – В.Б.) не хватало».
БАРДОВ: «А вы говорили, что в полку было 72 пилота, 72 И-16 и все они были в исправном состоянии на 22-е июня»?
ДОЛГУШИН: «Все! Все были в исправном состоянии»!
http://airwar.ru/history/aces/ace2ww/pilots/dolgushin.html :
«Под непонятный гул, доносившийся от проходившей в 17 км границы, летчики с немногочисленным техперсоналом торопились поставить на самолеты вооружение…»
Долгушин: «Пишут что в 3 часа началась артподготовка. Нет - в 2.30 мы уже слышали на границе стрельбу – артподготовку. Когда мы на север бежали через весь аэродром к нашим эскадрильям»…
Бардов: “Т.е. получается – от запруды бежали на север к своим”…
Долгушин: «На север. (Взлётная – В.Б.) полоса то была с запада на восток. С юга был лес, потом запруда, а на севере – стоянки и деревня. Потому что севернее шоссейная и железная дороги шли на Августов. Может были и другие – я их не помню.
Прибежали, запустили и опробывали моторы, разрулили и начали таскать пушки и ПМ».
