В Саках
полковник Чариков сказал А.Кучину: "ну, что же ты нас опозорил?" На это
А.Кучин ответил: "так недавно БОЯ ругали и Храмцов хотел его выгнать из МА,
за низкий проход с ФР через Евпаторию. Вот я и хотел показать, что я дисцип-
линированный."
Специально для нашего "Бурана", моего тёзки, выкладываю свой рассказ о том, как мой экипаж на ТУ-22 бросал серию секретных тогда мин на предельных режимах... Все, кто читал это прошу меня сильно не бить, ведь это я делаю для моего тёзки, который возможно не читал этого рассказа... А называется он по другому...
Как я «хулиганил» по просьбе конструктора
Летом 1979 г наш экипаж откомандировали на военный испытательный аэродром Кировское (Крым). Там испытывалось всевозможное авиационное оружие. И проходили испытания новейшей тогда мины. Её пускали с подв.лодок, кораблей, сбрасывали со всего диапазона скоростей и высот самолёта ТУ-16 и конструкторам нужно было знать, а можно ли её сбросить на околозвуковых скоростях с предельно-малых высот.!? Самолёта, способного бросать их на таких режимах, в Кировском не было и они обратились в ВВС ЧФ, а те в 30-й ОДРАП, (Саки). Командир полка (полк. Иванов) направил наш экипаж. Задачу ставили ст. штурман полка и ком.полка Кировского. Задачу поставили так: бросить серию мин на малых и пред.малых высотах (800, 400, 200 и 100 м) и скорости 960 км.час (это ограничение приборной скорости самолёта ТУ-22 у земли), т.к. не было ясности, успеют ли распуститься парашюты, сумеют ли они затормозить мину до нужной скорости и как это будет. Для контроля роспуска парашютов на передней стенке бомболюков установили скоростные кинокамеры (800 кадр. в сек.). Вешали по две штуки на вылет. При подвеске самолёт окружали ширмой, нас (экипаж) не подпускали, пускали только после подвески и закрытия люков... Итак, полетели... Нормально сбросили по паре мин с 800, с 400 и 200 м. Перед вылетом для сброса 2х штук со 100 м (предпоследний полёт) ведущий конструктор отвёл меня в сторону и сказал, что они видели проходы ТУ-16-х на предельно-малой высоте, а вот ТУ-22-х не видели вообще и он «очень просил» меня пройти "поближе" (бросали мы на удалении 400-500 м от торпедолова т.к. с него тоже снимали на кинокамеры) и "пониже"... Я также понял из его намёков, что они снимали эти проходы на свои фотоаппараты и вроде хотят опять снимать. Я пообещал выполнить его просьбу. Экипажу я всё рассказал и попросил на дополнительном проходе ничего не говорить по СПУ (самолётное переговорное устройство). Это – преамбула. Сейчас – будет амбула.
Сбросили поочерёдно 2 штуки и я отошёл от торпедолова подальше, чем обычно, чтобы малость "подготовиться" и не спеша снизиться. Выключил задатчик опасной высоты РВ-УМ, чтоб, во-первых, не мешал своим зуммером (ведь я собирался снизиться ниже безопасной высоты и он бы всё время сигнализировал мне об этом), а во-вторых, чтобы не «компрометировал», триммер стабилизатора отработал чуть-чуть на кабрирование (при полёте на предельно-малой высоте это необходимо, чтобы даже чуть-чуть зазевавшись и временно потеряв контроль за высотой лётчиком, самолёт стал бы чуть набирать высоту, но не снижаться) и начал разворот на боевой, после него стал снижаться... До какой высоты снизился точно не скажу, но меньше 25 м... Взял прямо на нос торпедолова, а это ещё метра 4-5 над водой. Скорость всё та же 960, при подходе к «самотопу» (так мы шутя называли торпедолов) я разжёг форсажи (конструктор не просил об этом, но я решил сделать «сюрприз»)... Тут надо было быть очень внимательным, т.к. «клевок вниз» (из-за розжига форсажей), который на других высотах не опасен, здесь очень опасен, вода-то вот она, несётся рядом... Перед выходом на него даю обоим двигателям "Полный форсаж" и энергично беру штурвал на себя вместе с триммирующим механизмом стабилизатора до тангажа примерно 45 град (на этом угле заметил вертикальную скорость набора высоты – 150 м.с.)... Далее - уменьшение угла, выход в горизонт и спокойный полёт, уход на точку и... очередная встреча с конструктором и его группой (через два часа.., пока они с самотопа прибудут)... И вот выходят с автобуса и бегут ко мне.., все что-то кричат, руками машут, какие-то сильно вздрюченые... Вобщем, отводит меня опять ведущий в сторону и говорит: «Первый раз в жизни я так испугался, что натурально чуть в штаны не наложил»! В чём дело сразу я и не понял, поэтому дальше - его рассказ. «Когда ты отошёл подальше и начал разворот на нас, я крикнул всем своим и морякам, что сейчас ещё будет один заход! Все не спеша снова высыпали на палубу (говорят, "небось не первый раз проходят над нами, ничего особенного"), приготовили свои фотики, ждём, точка приближается бесшумно... Также бесшумно самолёт стал увеличиваться, затем стал резко увеличиваться и вдруг в тишине - как ахнет...!!! Как будто бомба взорвалась над нами!!! Мы все упали на палубу, а я поймал себя на том, что судорожно скребу ногтями здоровые заклёпки какого-то люка... Нас обдало чем-то горячим вместе с водяной пылью (оказывается за самолётом шёл какой-то водяной бурун). Я лежал и думал.., как же было страшно вьетнамцам, когда на них пикировал Фантом с бомбами, т.к. тут и без бомб-то страшно... Потом все начали понемногу подниматься и... все дружно стали крыть меня матом, за то, что я не предупредил, что будет – ТАК СТРАШНО!!! (а я и сам не знал этого и не думал, что между подобными проходами ТУ-16-го и ТУ-22-го может быть не просто разница, а – пропасть!)... Многие пытались и не могли прикурить, у них тряслись руки, при этом они всё время продолжали материть меня, кто-то, как оказалось, реально наложил в штаны (это выяснилось позже). Самого прохода никто снять не сумел или не успел... А руки у меня трясутся до сих пор... Вобщем, больше ТАКОГО ПРОХОДА не делай.., достаточно.., моряки меня вообще убьют тогда, да и нервную систему ты нам повредил сильно, прийти в себя до сих пор не можем»...
Всё это в той или иной форме услышали и штурман капитан Байбурин и оператор капитан Кордюков от других членов группы ведущего конструктора. Добавлю, что сам я лично таких проходов ТУ-22 никогда со стороны не наблюдал, но после их очень эмоционального рассказа понял, что ЭТО – ВПЕЧАТЛЯЕТ!!!