В этом музее мы пробыли до самого закрытия, а на другой день продолжили знакомство с творчеством Климта, а именно с той его частью, которая находится в музее «Сецессион» у площади Карлсплац. Здание музея само по себе является памятником эпохи модерна, но люди идут туда, прежде всего, ради знаменитого Бетховенского фриза Климта, созданного им в 1902 году под влиянием Девятой симфонии Бетховена, откуда и название.
«Сецессион».
Основная идея и содержание фриза, состоящего из трёх сюжетов на трёх стенах специально выделенного для него зала - борьба добра и зла. Кроме него в музее, по большому счёту, ничего особо примечательного нет. Один из залов отдан под современное искусство, но там выставлено такое убожество, что я даже не стал там фотографировать.
«Сецессион». Бетховенский фриз. Центральная композиция «Враждебные силы». Чудовище с лицом гориллы - Тифон, слева от него три горгоны - болезнь, безумие и смерть, женские фигуры справа - сладострастие, несдержанность и похоть, ещё правее - одинокая фигура женщины, символизирующая гложущую тоску всего человечества.
В районе Карлсплац, помимо «Сецессиона», есть ещё немало других интересностей, которые обязательно стоит посмотреть. Это Академия изобразительных искусств на площади Шиллера, павильоны станции S-bahn Отто Вагнера в стиле модерн, парк Ресселя с симпатичными фонтанами и скульптурами.
Один из двух павильонов О. Вагнера на Карлсплац.
Но главная «фишка» площади, конечно же, собор Карлскирхе, великолепное творение Иоганна и Иосифа фон Эрлахов, выделяющийся высоченными вычурными колоннами и огромным куполом. Формально это барокко, но на самом деле там столько всего ещё намешано — и ориентальный стиль, и китайский, и классика, что лично я бы назвал всё это скорее эклектикой.
Карлскирхе. 1737 г. Высота купола 72 м, и туда можно подняться на лифте.
На Карлсплац мы зависли до обеда, а после очутились возле Венской оперы на Опернринге, которая считается одним из основных центров мирового оперного искусства, что неудивительно, если вспомнить, сколько гениальных композиторов дала Австрия миру. На следующий день там должны были ставить «Саломею» Рихарда Штраусса.
Здание построено в стиле эклектики в 1869 году, и с ним связана весьма трагическая история. За год до этого, как только контуры новой оперы стали видны общественности, её строители Август фон Зикардсбург и Эдуард ван дер Нюлль подверглись разгромной и масштабной критике. К травле приложился даже император Франц Иосиф I. Театр назвали «тонущим ящиком» и «Кёниггрецем (место разрома австрийской армии пруссаками в 1866 г.) от искусства». В итоге ван дер Нюлль повесился, а через месяц умер от туберкулёза и его соавтор Зикардсбург. Вероятно, что сильнейший стресс фатально ускорил течение его недуга. Естественно, что сейчас никому в Вене и в голову не приходит стыдиться своего оперного театра. Вот так, нет пророка в своём отечестве!
Опера, ныне являющаяся гордостью Вены, в своё время стоила жизни её создателям.
От Оперы в сторону центра идёт Кертнерштрассе, наряду с Грабеном, одна из самых широких и излюбленных народом улиц для променадов в Старом городе, по которой мы вышли на одну из древнейших площадей Вены Нойер-Маркт с красивейшим фонтаном «Доннербруннен» в стиле позднего маньеризма.
Площадь Нойер-Маркт. Фонтан «Доннербруннен». 1739 г.
После обеда нашей главной целью было добраться до одной из известнейших достопримечательностей Вены, дома Хундертвассера. Вы можете забить болт на Шёнбрунн или «Сецессион», но если вы не были в вышеупомянутом домике, вас могут и затравить, как тех злополучных строителей Оперы.
Мы приехали на станцию «Ландштрассе» и, не разобравшись в обстановке, пошли по прямой и широкой Ландштрассер Хауптштрассе, постепенно отдаляясь от объекта желания. Но не пожалели, ибо вышли к красивой барочной церкви XVII века Рохускирхе. Но нам же надо Хундертвассера! Углубились в мешанину кривых переулков и, наконец, на Лёвенгассе, нашли искомый объект.
Дом Хундертвассера.
Прежде всего, в глаза бросается нарочитая дисгармоничность здания, проявляющаяся во всех деталях. Объём, плоскости, линии — всё асимметричное, неровное, даже тротуар на улице горбится волнами, окна и балконы разного размера и формы, снаружи всё увито плющом, а на крыше и местами даже из стен растут деревья! В общем, типичный modern-art. Внутри есть кафе, пользующееся большой популярностью у туристов, которые, надо сказать, роятся вокруг этого дома, как муравьи. Мы тоже зашли внутрь, чтобы отведать венского штруделя. Как говорится, под пиво пойдёт, но мне, правда, больше нравится выпечка с мясом, а не с яблоками.
Кафе в доме Хундертвассера.
Здесь мы попробовали-таки знаменитый венский штрудель.
Рядом с Домом есть ещё одно творение того же архитектора - «Деревня Хундертвассера», но нам уже хватило на этот день авангарда, и на трамвае мы отправились обратно в центр. Сошли на Шведенплац, где обнаружился короткий и узкий Грихенгассе, выводящий к греческой церкви Св. Троицы, которая и дала название переулку.
Узенький Грихенгассе (Греческий переулок). Судя по надписям, однако, он, скорее, то ли сербский, то ли корейский.
Узенький простенок, арки, гнутые фонари и брусчатка придают ему очень атмосферный вид. Я, правда, так и не понял, какого лешего вход в находящееся там кафе «Дорогой Августин» снабжён вывеской именно на корейском языке. Не очень атмосферно.
